Борис Акунин: Ф. М. Том 2

В мае, перед самыми каникулами, она с большим успехом сыграла Гермиону в инсценировке «Гарри Поттера», и в награду получила право выбрать себе роль в следующем спектакле: студия взялась за трагедию Вильяма Шекспира «Гамлет».

По правде сказать, выбирать было особенно не из чего. «Гамлет» — пьеса, написанная для мальчишек. Женских ролей всего две, и обе второго плана: Офелия, которая довольно быстро сходит с ума и тонет, да королева Гертруда — та вообще возрастная.

Динка Лебедева, главная Гелина соперница по труппе и по жизни, страшно распереживалась — была уверена, что Геля выберет Офелию, потому что в Офелию влюблен принц Гамлет, а его будет играть Виталик Сухарев. (Если коротко про Виталика: других таких мальчиков на свете нет.) Но Геля подумала-подумала и сказала, что будет Гертрудой.

Офелия с Гамлетом только разговаривает, а Гертруда, хоть она пожилая, принцу приходится матерью и вообще женщина так себе, в сцене, где убивают Полония, восклицает: «Ах, Гамлет, сердце рвется пополам!», а потом обнимает и целует Виталика. То есть Гамлета.

И теперь Геля на каждой репетиции, три раза в неделю, на совершенно законном основании, при всех обнимала Виталика Сухарева, целовала в щеку, и в эту секунду сердце у нее, в самом деле, практически рвалось пополам.

Так продолжалось весь июнь и больше, чем пол-июля, а потом случилась трагедия — настоящая, куда там Шекспиру.

В этот день была генеральная репетиция. Родителей на нее не пустили, зато приехали гости Московского кинофестиваля, настоящие иностранные актеры и актрисы. Их заведующий студией Лев Львович пригласил, потому что он с самим Никитой Михалковым знаком.

Все, конечно, волновались, и Геля тоже. От этого она немножко увлеклась и, кажется, обнимала Гамлета чуть дольше, чем нужно. Подумаешь!

А Виталик, когда за кулисы ушли, вытер щеку, демонстративно так, и громко сказал: «Ты чего, Фандорина? Обслюнявила всего». Все это слышали. И Динка.

В эту секунду сердце у Гели окончательно разорвалось, и, как говорится в русских народных сказках, свет ей стал не мил.

Отошла она в сторонку, в глазах темно, а когда сунулся Олежка Ткач (он Горация играл) и шепнул: «Ладно тебе, не обращай внимания», Геля его отпихнула.

Вдруг кто-то сзади трогает ее за плечо и говорит:

— Зря ты так, Ангелина. По-моему, этот мальчик лучше того. К тому же существует версия, что Гораций был из рода фон Дорнов, а значит, он нам родственник.

Это была одна из зарубежных артисток, Геля ее в первом ряду видела. Как попала за кулисы, непонятно. Очень красивая брюнетка с короткой стрижкой и огромными зелеными глазами. Одета — с ума сойти, алые ногти чуть не по пять сантиметров, на груди кулон в виде золотой змейки, проглотившей свой хвост. В общем, эффектная женщина.

В другое время Геля смутилась бы. Ну, как минимум, удивилась бы: иностранка, а хорошо по-русски говорит, да еще фон Дорнов поминает. И потом, в каком смысле «он нам родственник»?

Но сейчас Геля была такая несчастная, что ни смущаться, ни удивляться не могла, а только всхлипнула и сказала, что думала:

— Я жить не хочу.

— Довольно глупое замечание, — пожала плечами странная артистка (все-таки говорила она не совсем чисто, с акцентом). — Не нравится — можно попробовать сызнова. Жизнь — она ведь бесконечная. Как вот эта змейка.

И дотронулась кроваво-красным ногтем до своего кулона…

Впрочем, это отдельная история, которую комкать ни в коем случае нельзя. Расскажем как-нибудь в другой раз.

С. 151 — Зиц-Коровин потянулся за одеждой. « Вы же частный детектив или что-то в этом роде? Я понимаю, вас наняла моя жена » .

Как это часто случается с врачами, Марк Донатович женился на собственной пациентке.

Супруга доктора Марина Васильевна страдала редким и весьма любопытным с научной точки зрения заболеванием — так называемыми онейроидными видениями. Люди, подверженные этому удивительному недугу, ведут двойное существование. В повседневной жизни они более или менее адекватны, но кажутся несколько вялыми, заторможенными. Происходит это из-за того, что все их эмоции и духовные силы устремлены в иную, иллюзорную реальность, которая кажется им настоящей. Некоторое время назад в газетах был описан случай слесаря Т., который уверял, что на самом деле он — воин армии Ганнибала, погонщик боевого слона, и движется через Галлию на Рим, причем описывал такие подробности карфагенского быта и вооружения, что историки только диву давались. Для снов или галлюцинаций эти сведения были слишком точны и подробны.