Майкл Грубер - Книга воздуха и теней

— Знаете, это наводит меня на мысль, — сказал он.

Крозетти с содроганием понял, что гангстер обращается к нему и, очевидно, собирается объяснить, что происходит; киношные гангстеры всегда так поступают со своими жертвами. Мелькнула мысль: а так ли вели себя бандиты в прежние времена? Скорее всего, да, подумал он; такие сцены есть у Шекспира — злодей оправдывает свои действия и получает удовольствие, расписывая беспомощной жертве подробности ожидающей ее гибели. Но ведь Шекспир придумал это, как сценаристы придумали стрельбу из пистолетов на улицах Дикого Запада? Конечно. Многое, очень многое из придуманного стало частью человеческого поведения. Крозетти заставил себя сосредоточиться на словах Шванова.

— Вы согласны? Все готовы пожертвовать собой ради чего-то, и не обязательно ради денег. Ради детей, может быть. — Он устремил холодный взгляд на детей Мишкина. — Или, как мы только что видели, ради рукописи. Значит, она подлинная.

— Вы рисковали, — сказал Крозетти.

— Да, предприимчивому человеку вроде меня приходится рисковать. Зато я получил результат. — Шванов бросил взгляд на двух своих людей, собирающих подпаленные листы бумаги. — Не думаю, что обгоревшие участки сильно понизят цену, если вообще понизят. Они создадут впечатление еще большей подлинности. Вещь-то старая, что ни говори. Но, как я уже сказал, этот маленький костер навел меня на мысль. Профессор Хаас приглашает к себе в хижину своего доброго друга Мишкина с детьми, а также их приятеля Крозетти с его девушкой Кэролайн, и они решают совершить на катере Хааса прогулку по прекрасному озеру. Пусть и холодно, зато кругом снег, такая красота. И происходит трагедия: утечка бензина или что-то в этом роде, потом взрыв, они гибнут и остаются на дне озера.

— Не понимаю. Я не имею никакого отношения ни к этому мошенничеству, ни к Кэролайн.

— Да, но вы свидетель. Так делают русские, знаете ли. Сталин научил нас, и мы помним: если сомневаешься, избавься от всех, за исключением со… как произносится это слово?

— Соучастников.

— Точно. Соучастников. Поэтому сейчас вы пойдете на судно.

Он сунул руку под пальто, вытащил пистолет и по-русски прокричал что-то своим подручным. Вскоре в сторону озера потянулась печальная процессия. Впереди Мишкин, несущий на руках стонущего Хааса, потом дети Мишкина, за ними Крозетти и Кэролайн. Все русские вытащили оружие: Опекун достал автомат, остальные — полуавтоматические пистолеты. Именно Опекун сопровождал пленников к лодочному сараю и заставил их подняться на судно. Другой бандит с помощью насоса наполнял пятигаллонную канистру. Шванов и третий убийца отправились заводить свой катер.

Мишкин положил Хааса в угол заднего сиденья и помог подняться остальным. Когда Крозетти проходил мимо, Мишкин прошептал:

— Умеете управлять катером?

— Конечно.

— Тогда становитесь за руль.

Крозетти так и сделал. Мишкин сел рядом с ним.

Гангстер закончил наполнять канистру, поднялся с ней на судно и положил ее на заднее сиденье. Он сказал что-то своему товарищу, и оба расхохотались, а потом заговорил с Имоджен и схватил ее за руку, другой рукой держась за свой пах. Опекун что-то ответил, снял кормовой линь и прошел вперед, чтобы отвязать канат, которым крепился нос судна. Послышался рев двигателя катера Шванова.

Бандит все еще разговаривал с Имоджен, вплотную приблизив к ней свое лицо. Она закричала, попыталась оттолкнуть его, и тогда он схватил ее за волосы, с силой наклонил голову вниз и рывком расстегнул ширинку. В этот момент Мишкин, к огромному удивлению Крозетти, сунул руку под подушку сиденья, вытащил «люгер» и выстрелил мужчине в лицо. Гангстер свалился за борт, Мишкин повернулся и сделал пять выстрелов в стоящего на коленях и еще более удивленного Опекуна. После чего приказал Крозетти:

— Врубайте! Вперед!

Крозетти включил зажигание, двигатель закашлялся и взревел; Крозетти переключил передачу, и катер стремительно вырвался из лодочного сарая.

Они понеслись по воде, и Крозетти почувствовал, как внутри вздымается волна нервного смеха. Конечно, их должны были преследовать. Шванову и уцелевшему бандиту понадобилось лишь несколько мгновений, чтобы сообразить, что произошло. Они увидели, что фигур в черных кожанках на отплывшем катере нет, и бросились в погоню. Крозетти понимал, что их старенькое судно с допотопным шестицилиндровым двигателям не ровня современному, втрое более мощному, но все равно до упора жал на газ, ожидая развязки.