Кондратий Жмуриков - Халява для раззявы

– Что вас интересует? – не сговариваясь, в один голос спросили похожие человечки.

– Да так, мы собственно, это… посмотреть. – ответил Максим. – Вообще-то нас интересуют журналы этой эпохи, касающиеся производственной специализации. Что-то типа «Сельского труженика» в этом роде.

– О, это к нам. У нас прекрасные экземпляры, например, журнал ставший редкостью – «Будни механизатора», Есть еще поразительнейшие журналы «Тебе, полярник», «Пламенный мартен», «Гори, гори, ясно» – для пожарников. Очень любопытная вещица.

– Нас… Это,… вот… «Будни» интересуют, – пролепетал Филимон не в силах больше сдерживаться. Вот например, откуда – у вас эти номера.

Максим дернул Филимона за рукав, сообразив на лице ужасную гримасу. Но его слова не насторожили похожих неблизнецов.

– Эти, мы приобрели совершенно случайно, – все так же в один голос, на одном дыхании и в одной и тоже тональности, ответили смотрители-коллекционеры, – В магазине «Букинист» Нам, правда, не повезло. У нас оказались только несколько журналов. Все остальные разошлись по рукам и утеряны для человечества.

Филимону с Максом пришлось минут пятнадцать выслушивать всю эту бодягу. Но главная цель была достигнута – они теперь точно знали, что журналы именно те, за которыми шла охота.

Приятели для вида поболтались еще немножко в зале и не спеша удалились.

– Давай, нападем на них сейчас, разобьем витрину, достанем журналы и убежим – горячо зашептал Филимон.

Он уже забыл все свои принципы, готов был похерить более чем тридцатилетний стаж законопослушности. Сейчас в нем проснулся инстинкт предков-охотников. Сейчас было неважно, какой ценой достанется добыча, главное – ее добыть.

Макс с изумлением взглянул на всегда тихого и несколько забитого Филимона. В тихом омуте черти водятся…

– Кажется, кто-то просил без мокрухи? Еще недавно ты был готов намочить штанишки при виде обыкновенного «Макарова», а сейчас предлагаешь разбойное нападение при отягчающих обстоятельств, так сказать в организованной группе. Это лет на пятнадцать потянет, строгого режима. Если ты конечно очень хочешь, то действуй один. Я могу тебе передачки носить, даже адвоката найму.

Такая перспектива никак не устраивала Лоховского и мысль от 15 годах лишения свободы подействовала на Филимона Аркадьевича отрезвляюще.

– Ну-с, теперь навестим психов.

Макс немного затормозил, достал сигарету и прикурил, не поворачиваясь к Филимону, едва слышным шепотом он произнес:

– Фил, тихонько, как будто случайно, повернись назад. Тебе не кажется, что того бритоголового парня мы сегодня уже встречали?

Филимон осторожненько, как будто оценивая помятость своих брюк на самом видном месте, обернулся и… Возле музейной афиши, сообщающей о выставке, стоял тот же самый парень, который курил в скверике. Может и не тот, но очень похожий. Все современные молодые люди одинаково похожи: стрижки, одежда, манера говорить и курить, перенятая у известных киногероев… Раз Макс считает, что этот тот парень, лучше с ним согласиться. У него в таких делах опыта больше. Лоховский так же медленно повернулся и кивнул Максиму.

– Нас пасут?! – проговорил Максим. И добавил – Нас. На моих не похожи. Братки давно бы огонь открыли. Этим что-то другое нужно. А что?

Филимон Аркадьевичу в голову пришла мысль, которая почти парализовала его: «Неужели, Нина Михайловна?!»

– Макс, по-моему, это по мою душу. Вернее, за маркой.

Максим недоверчиво посмотрел на Лоховского:

– Ты готов из обыкновенной женщины помесь Мата Хари с Крестным отцом сделать. Ты еще скажи, что она киллера наняла, что б с тобой разобраться.

– Она? Она может, она все может. Я тебе говорю, что это не женщина, а чудовище…

– Ладно, попытаемся оторваться от него, а потом выясним по чью они душу. Значит так, сейчас по моей команде с места галопом, до того переулка, где красный «опель» стоит. Там во дворе дом со сквозным выходом. На параллельную улицу… Раз, два, три…

При слове три, Филимон Аркадьевич оттолкнулся ногами от земли и огромными скачками, похожими на скачки кенгуру рванул в указанном направлении. Так Филимон не бегал никогда в своей жизни, возможно опять сработал инстинкт, далекого предка улепетывающего от разъяренного мамонта или какого-нибудь доисторического ящера. Максим бежал где-то чуть впереди, но потом отстал. Бег Филимон замедлил только у красной машины. Таких оказалось ровно две, аккурат друг против друга. Какая из них опель, Филимон не знал. Он вообще мог отличить только одну марку машин: «Запорожец» и все остальные.