Элис Клэр - Пепел стихий

— Ну… — начал шериф и заговорил более враждебно: — Эта чванливая женщина, аббатиса, вот кто мне не поверил! Мне, человеку, который живет в этих краях с малых лет! Да я цедр жизнь знал, что этот дикий люд шляется здесь — приходит, уходит, снова приходит! Скажу вам больше! Мне о них рассказывал мой старик отец, а еще раньше — его отец!

Шериф извлек языком из зубов кусочек мяса, выплюнул его на пол и прорычал:

— Женщины, а? Воображают, что смыслят во всем!

— Однако у меня несколько иное впечатление от аббатисы Элевайз, — возразил Жосс.

Это было ошибкой. Лицо шерифа побагровело от гнева, и он с подозрением спросил:

— Это она подослала вас сюда, верно? Подослала, чтобы поговорить со мной и попытаться обвести меня вокруг пальца? — Он наклонился к Жоссу. — Что ж, позвольте мне сказать вам, сэр рыцарь, кем бы вы там ни были, Гарри Пелем не потерпит, чтобы из него делали дурака!

— Я и не пытался, шериф Пелем. — Жосс встал. — Да и зачем кому-то делать из тебя дурака? — добавил он.

Работая локтями, Жосс направился к выходу, в то время как Гарри Пелем сидел с открытым ртом, видимо, соображая, было ли последнее замечание комплиментом или нет.

По пути в Хокенли Жосс задумался о смерти Хамма Робинсона.

Не то, чтобы это заняло у него много времени; сведения были такими скудными, что могли уместиться в одном предложении. И, как аббатиса Элевайз и говорила, вроде бы никто не собирался расследовать это преступление. Никто.

«Я займусь этим делом, — думал Жосс. — Навещу семью Хамма Робинсона, друзей, если те у него имелись. Осмотрю место, где его нашли. Поразмыслю над этим таинственным убийством. И лишь потом решу, следует ли принять это слишком уж очевидное, слишком уж удобное объяснение».

Приехав в аббатство, он узнал, что аббатиса находится в больничном покое и беседует с мужчиной, умирающим от изнурительного недуга. Последние часы несчастного были еще более мучительными из-за страха перед тем, что станется после его кончины с женой и многочисленными детьми.

Жосс направился в больничный покой. Дверь была приоткрыта, чтобы наполненный сладкими ароматами цветущих растений воздух проникал в помещение. Он вошел, остановился у порога и огляделся.

Да, это была аббатиса, она стояла на коленях рядом с лежащим изможденным человеком, который горячо сжимал ее руки в своих. Значит, у него большая семья? Да, похоже, что так Жосс и раньше видел, как часто люди, страдающие от страшного недуга, по-отечески заботились о своих многочисленных отпрысках. Жосс вглядывался в сосредоточенное лицо аббатисы. Она убедительно говорила что-то больному и энергично кивала, словно подчеркивая свои слова, всем существом стараясь донести до мужчины их смысл.

Жосс стоял далеко и не мог ее слышать. Интересно, чем она его утешала? Рассказывала о милосердии Господа? О райском блаженстве? Рыцарю вдруг пришло в голову, что если бы он сам умирал и был в отчаянии, он не хотел бы видеть рядом никого, кроме аббатисы Элевайз.

Рядом послышался тихий голос:

— Могу я быть вам чем-то полезна, сэр?

Обернувшись, Жосс увидел совсем юную девушку в черном одеянии монахини, на голове которой было белое покрывало послушницы. Довольно высокая, изящно сложенная, она держала себя как королева. Кожа ее тонко очерченного лица была гладкой и белоснежной, глаза — темно-синие. Несмотря на простой наряд и на то, что ее фартук из мешковины был покрыт пятнами, о происхождении которых Жоссу не хотелось задумываться, девушка была прекрасна.

Он знал, кто она, или был почти уверен, что знает.

— Сестра Калиста?

Она кивнула.

— А вы, я полагаю, сэр Жосс Аквинский.

Он одарил ее ответной улыбкой. Ни один мужчина, способный видеть, не смог бы поступить иначе.

— Да. Я приехал, чтобы поговорить с аббатисой, но вижу, что она занята.

Калиста посмотрела туда, где аббатиса Элевайз с нежностью гладила лоб умирающего.

— Она утешает его, сэр. Она рассказывает, что будет сделано для его жены и детей.

— А я думал, что она молится вместе с ним.

Взгляд больших синих глаз устремился на него.

— И это тоже. Но я полагаю, что он не сможет сосредоточиться на молитвах, пока его тревоги не будут развеяны.

«Как точно сказано», — подумал Жосс и отметил, что девушка выражала свои мысли так, словно получила образование.

— Я подожду снаружи, — сказал он.

— Если вам будет угодно, я могу составить вам компанию, — вежливо предложила девушка. — Аббатисе нравится, когда наших гостей принимают радушно.