Уильям Дитрих - Пирамиды Наполеона

Теперь ко мне ринулся бин Садр, смертельно острое жало выскочило из головки его змеиного посоха. Он стремительно атаковал меня. И моя реакция оказалась чуть менее быстрой. Острая как бритва сталь слегка задела мое плечо. Но ему не удалось повторить атаку из-за ударившего его в лицо камня. Астиза с развевающимися, как у горгоны Медузы, волосами швыряла вниз отколовшиеся куски известняка.

Пулевое ранение еще не позволяло бин Садру задействовать вторую руку, что подсказало мне, как можно разоружить его. Ухватив его змеиный посох, я потянул его на себя, а араб изо всех сил тащил его к себе, одновременно пытаясь увернуться от устроенного Астизой камнепада. Через минуту я слегка ослабил свой захват, и он опасно наклонился назад, потеряв равновесие. И тут я дернул на себя изо всех сил, а он, выпустив посох, упал и покатился вниз по рядам блоков. Ему быстро удалось остановиться, но лицо его было залито кровью, а драгоценный посох перешел в мои руки. Впервые я заметил в его глазах проблеск страха.

— Бросай его, а то хуже будет!

— Он мне самому пригодится для растопки, мерзавец.

У нас с Астизой оставался единственный путь к спасению, мы быстро вернулись к открывшемуся проходу и залезли внутрь. Прижавшись к стене туннеля, чтобы не соскользнуть вниз, мы ухватились на верхнюю плиту и потянули ее вниз. Яростно рыча, бин Садр карабкался к нам. Плита опустилась так же легко, как поднялась, но, вставая на прежнее место, вновь обрела всю свою тяжесть и стремительно рухнула на нижний блок прямо перед лицом этого бандита. В тот же момент мы оказались в полнейшей темноте.

До нас доносились разочарованные крики арабов, колотивших снаружи по этой каменной двери. Потом послышался яростный и решительный крик Силано:

— Нужен порох!

Очевидно, времени у нас было не много.

В кромешной тьме Астиза чиркнула чем-то по стене туннеля, и появился слабый огонек. Она зажгла свечу, захваченную с пиршественных столов Наполеона. Мрак был настолько полным, что этот слабый огонек показался нам ослепительно ярким. Я прищурился и тяжело вздохнул, собираясь с духом для следующего шага. Прямо у входа находилась какая-то ниша, и я заметил, что на впустившей нас внутрь каменной двери имеется какое-то шарнирное устройство, основой которого служил поблескивающий золотом стержень. Искусство отделки было потрясающим, толщина стержня составляла примерно пару дюймов, а позолота, вероятно, предохраняла какую-то основу от ржавчины или гниения. Судя по всему, это был подъемный механизм тяжелой каменной двери, основанный на возвратно-поступательном движении. Соединение деталей обеспечивалось муфтой, и в стене темнело отверстие, в которое, видимо, мог уходить этот стержень. Но мне некогда было разбираться, как это устройство приводится в действие.

Я навалился на входную плиту, но она даже не шелохнулась. Всей своей тяжестью она вновь надежно заклинила проход. Возвращение казалось невозможным. Наше временное убежище, похоже, обернулось постоянной ловушкой. Но тут я заметил кое-что интересное. На стойке перед входом в туннель торчали готовые к употреблению факелы.

Кто-то позаботился о том, чтобы наш спуск проходил более удобно.

Устройство этого туннеля опять-таки скорее подходило для скольжения душ, чем для спуска нормальных людей. Мы почти съезжали вниз, слегка притормаживая руками и ногами на наклонном полу. Почему же тут не предусмотрели хоть каких-то ступенек? Может быть, спуск и подъем раньше осуществлялись с помощью тележек или саней? Неужели сами строители не рассчитывали, что им придется пройти этим путем? Или же эти коридоры предназначались для передвижения созданий, о существовании которых мы даже не догадывались? На первых тридцати метрах спуска потолок над нами трижды изменял свою высоту. Подняв факел, я увидел темнеющие в этих углублениях гранитные плиты.

Мы продолжили наш спуск. Блоки песчаника сменились известняковыми стенами, по-прежнему с идеально ровными поверхностями. Миновав всю толщу пирамиды, мы оказались в подстилающей породе самого плато, служившего ей фундаментом. Продолжая путешествие в недра земли, мы уже очутились гораздо ниже тех туннелей, что исследовали с Жомаром и Наполеоном. Коридор начал изгибаться. Движение воздуха уносило назад дым наших факелов. Запахло каменной пылью.

Внезапно коридор снова спрямился, но зато настолько сузился, что дальше нам пришлось ползти на карачках. Вскоре потолок стал не виден. Когда мы встали и подняли факелы, то обнаружили, что попали в известняковую пещеру. Выщербленный желоб свидетельствовал, что здесь когда-то текла вода. Высоко наверху виднелись столбики сталактитов. Пещерный свод сохранил природную шероховатость, но гладко стесанные стены покрывали вырезанные иероглифические надписи и рисунки. И вновь мы не смогли понять ни слова. Картины на стенах изображали припавших к земле тварей, которые защищали извилистые проходы, окруженные языками пламени и заполненные множеством водных преград.