Филипп Ванденберг - Тайна предсказания

Речь молодого каменотеса вызвала различную реакцию. Кардинал Лоренцо, смеясь, захлопал в ладоши и воскликнул:

— Превосходно, превосходно! Он — один из тех гуманистов, с которыми в дискуссию лучше не вступать!

Роспильози же и несколько молодых людей, которые, судя по их одеждам с алой каймой, были служителями курии, беспомощно переглядывались, и профессор из Санто Спирито отвлек их от еретического замечания, которое в любом другом месте вызвало бы интерес великого инквизитора. Подняв бокал, он провозгласил:

— In vino Veritas! [95] Истина в вине! (Примеч. автора.)

— In vino feritas! [96] В вине — буйство! (Примеч. автора.) — возразил кардинал Лоренцо, вызвав тем самым смешки со всех сторон, в то время как Леберехт, которому теперь представился повод, крикнул через стол:

— Пей, Марта, пей! Кто знает, долго ли нам осталось так буйно веселиться!

Едва он произнес это, как все взгляды обратились к нему и наступила полная тишина, словно над пурпурным залом нависло "мене текел". Кардинал Лоренцо схватил Марту за руку и спросил вполголоса, но так, чтобы все могли слышать:

— Что он хотел сказать своим плутовским замечанием?

Марта метнула на Леберехта беспомощный взгляд, и тот взял инициативу на себя.

— Но ведь если верить мудрому Копернику, который в равной мере был сведущ в теологии, медицине и астрономии, то нам осталось лишь шесть тысяч пятьсот дней!

Роспильози, с открытым ртом внимавший словам Леберехта, одним глотком опустошил свой бокал, а потом спросил с натянутой улыбкой:

— Что вы имеете в виду? Что значит "нам осталось лишь шесть тысяч пятьсот дней"?

Леберехт пожал плечами.

— Можете назвать это Страшным судом, — ответил он, — или finis mundi, или концом человечества. Коперник с помощью математики выяснил, что к Земле со страшной скоростью летит звезда и что в 1582 году, на восьмой день десятого месяца, произойдет столкновение.

Куртизанка Панта, которая сидела сбоку от Леберехта, держа в правой руке бокал, громко вскрикнула, словно сраженная выстрелом; при этом бокал выскользнул у нее из рук и содержимое выплеснулось на белую скатерть, образовав красное пятого, — словно кровь невидимого духа.

— Но в Писании об этом и речи нет! — воскликнула она. — Писание предвещает нам Страшный суд, на котором будут разделены Добро и Зло. Если то, о чем вы говорите, истинно, вряд ли будет играть какую-то роль тот факт, относится ли человек к праведникам или к грешникам, — тогда всех ожидает одинаковая судьба. Это значит, что нет ада для проклятых, а праведники напрасно ожидают рая.

Гости, явно ошеломленные этими словами, один за другим принялись осушать свои бокалы, и прежде всех — Роспильози. Казалось, это сообщение обеспокоило его больше, чем остальных. На вопрос Лоренцо Карафы, знал ли он о грозящем несчастье, тот уклончиво отвечал, что Папа занес труды Коперника о движении светил в черный список и что благочестивому христианину под страхом отлучения от Церкви запрещено знакомиться с их содержанием, а уж тем более распространять их. Лютер, коего, упаси Боже, никак нельзя считать сторонником Папы, обругал Коперника дураком, перевернувшим с ног на голову все искусство астрономии. И как сказано в Писании, Иисус Навин [97] Иисус Навин, по библейскому сказанию, остановил на небе солнце и луну, чтобы противник не смог отступить, воспользовавшись вечерним и ночным мраком: "Стань, солнце, над Гаваоном, и луна — над долиною Аиалонскою!". приказал остановиться на небе Солнцу, а не Земле.

Молодые люди, сидевшие рядом с Роспильози, закивали в подтверждение.

Леберехт же, напротив, сухо заметил:

— А теперь спросите себя, кому можно больше верить — Иисусу Навину, старому рубаке из Ханаана, или Копернику, ученому, искушенному во всех науках?

Панта, до этого почти не уделявшая Леберехту внимания, теперь бросала на него восхищенные взгляды, в меньшей степени из-за его знаний и образованности, но более — из-за той храбрости, которую проявил каменотес. Едва слышно она шепнула ему:

— Будьте осторожны в выражениях! Лоренцо имеет обыкновение приглашать не только своих друзей. Он часто пирует со своими врагами, чтобы унизить их, и эти люди ловят каждое опрометчивое слово. Меня не удивит, если завтра весь Рим заговорит о пророчестве Коперника.

— Как раз это, — прошептал в ответ Леберехт, — вполне соответствует моему намерению. В остальном же вам не стоит обо мне беспокоиться. Инквизиция больше заинтересована в моей жизни, нежели в смерти.