Вячеслав Антонов - Китайская петля

— Ты о чем?

Говорить можно было хоть про дядю Васю с водокачки. Главное — сразу на «ты». Сигнал был принят.

— Что ты смотришь? — кивнула она на экран. — Барахло такое.

— А ты бы что смотрела?

— Ну, не знаю, — пожала она плечами, — Эм-ти-ви, наверное. Хотя тоже барахло.

— А ты выпей, — предложил Андрей, — тогда все в кайф. Взять тебе?

— Не хочу. А тебя я тут раньше не видела.

Неужели все-таки профессионалка? Платной любви Андрею не хотелось, и еще меньше хотелось знать, что он ошибся при взгляде на девушку. Такие ошибки дорого обходились в его профессии.

— Часто здесь бываешь? — спросил Андрей.

— Захожу, когда иду с работы. Живу рядом, на Лиговке.

Кажется, она поняла его сомнения и поспешила развеять их. В смысле продолжения это звучало неплохо. По крайней мере, можно было не спрашивать, ждет ли дома муж.

— На Лиговке, значит… — протянул Андрей, — может, в гости пригласишь?

— Пошли, — сразу согласилась девушка, — кофе попьем. А то холодно.

Дома у Светланы — так звали блондинку — они действительно пили кофе, разговаривали на маленькой кухне.

— У тебя холодные глаза, Андрей, — сказала Света, — ты холодный человек?

— Не теплый. Помнишь такое: «Был бы ты холоден или горяч! Но как ты тепл, а не горяч и не холоден, то изблюю тебя из уст Моих!» Откровение, три-шестнадцать.

Это Мастер приучил Андрея точно цитировать священные книги. А что он холодный, это правда. Или близко к правде. «Порченый»?

— Как странно, — Светлана зябко передернула плечами. — Так чего ты хочешь? По жизни?

Это она спросила уже во второй раз.

— Не знаю, — ответил Андрей, — наверное, ничего.

Это был удобный ответ, хотя и не вполне достойный — форма мужского кокетства. Поскольку продолжения знакомства с этой девушкой он уж точно не хотел. Похоже, она все-таки покуривала, хотя профессионалкой точно не была.

— Нет, ты чего-то хочешь… — возразила девушка, — только я не пойму, чего.

— Может, и так.

Легко хотеть «ничего»— или ничего не хотеть? — будучи в состоянии мужского посторгазмического холода. А до того Света вскинула руки, подняв легкий шерстяной свитер, и начала снимать его через голову. Ее нос уперся изнутри в мягкую ткань, глубоко втянулся бледный живот, груди в низком кружевном бюстгальтере напряглись, подавшись вперед. Груди у нее были слабые, уже отвисающие, но кожа удивительно нежная, шелковистая.

— Что ты хочешь? — спросила Светлана, сняв свитер.

Это был первый раз, когда она задала этот вопрос.

— В данный момент? — уточнил Андрей.

— Допустим.

— Трахнуть тебя, — ответил он, активно участвуя в процессе раздевания. Этого он действительно хотел. В данный момент.

— А почему? — спросила девушка, расстегивая узкую юбку.

— Что «почему»? — Андрей отвлекся, поглощенный ощущением постепенно открывающегося женского тела.

— Почему ты этого хочешь?

— Потому, что ты красивая.

— Не правда, я некрасивая, — убежденно возразила Светлана.

— Значит, я хочу трахнуть тебя, потому что ты некрасивая.

Что он мог еще сказать?

— А зачем трахают некрасивых? — спросила она, стянув последнюю кружевную тряпочку и со скептическим видом разглядывая себя в широкое трехстворчатое зеркало.

— Чтобы они стали красивыми, — ответил Андрей, положив ладони на худенькие плечи.

Поставив Свету лицом к зеркалу, он мягко нажал на тонкие плечи, заставив выгнуть узкую спину с торчащими косточками и широко расставить ноги. В зеркале она видела бородатое лицо Андрея, с сосредоточенным, почти научным выражением; и свое лицо — раскрасневшееся, с широко распахнутыми, блестящими, ПРЕКРАСНЫМИ глазами. Одна рука Андрея легла на плечо, другая легонько сжимала грудь. Другая грудь, отвисшая, как груша, качалась туда-сюда соответственно ритму, с которым дубинка Андрея, — конечно, не милицейская РД — 70, но тоже ничего, — возвратно-поступательно двигалась в темной влажной глубине.

С утра в Москве было холодно и сухо, зимнее солнце тускло блестело в стеклянной башне «Макдональдса», что на углу Тверской и Газетного переулка. Взяв стандартный завтрак — кофе с оладьями, политыми канадским кленовым сиропом, — Андрей устроился за колонной, у стены, облицованной тяжелыми, грязновато-желтыми изразцами. На другой стороне зала, не обращая внимания на Андрея, сидел кудрявый широкоплечий парень с квадратным подбородком — Юрий, он же Есаул. За прошедшие двое суток Андрей отработал план операции с двумя командами — нанятой китайцами, с которой он поедет брать депутата, и другой, которая будет страховать лично его. Все действия были просчитаны и на плане города, и на крупных фоторазвертках участка улицы, на котором было намечено проведение захвата. Оба варианта, «китайский»и страховочный, Шинкарев помнил досконально.