И. Паркер - Свиток дракона

Но она, словно окаменев, молчала, даже когда солдаты уводили ее.

Женщины способны на ярость и живут по собственным правилам, непостижимым для их мужей. Ведь мужчины обычно следуют самым простым законам, руководствуясь честолюбием и чувством долга — как они его понимают, — а силу свою считают чем-то естественным, данным им по праву рождения. И не особенно горюют, если женщинам и детям приходится страдать от их неудач и поражений.

Акитада оторвал взгляд от сгоревшего мотылька и вновь посмотрел в золотое лицо божества. Будду всегда изображали в мужском обличье. С большими ушами — чтобы он мог слышать молитвы — и выпуклым лбом — признаком всеведения. Возможно, Амида и впрямь читает его мысли.

От внезапного движения воздуха пламя свечи задрожало, и тень легла на золотое лицо. На мгновение Акитаде показалось, что Будда заглянул ему в глаза и едва заметно кивнул.

— Господин! — В зал на цыпочках снова зашел Тора. — Паланкин ждет. Пора возвращаться.

Тяжко вздохнув, Акитада отвернулся от статуи.

— Да, — сказал он. — Нужно возвращаться. Я должен защитить эту несчастную женщину. Скажем в суде, что Дзото напал на меня и она выхватила у тебя меч, чтобы спасти мою жизнь.

Поначалу у Торы отвисла челюсть, но потом он быстро кивнул.

По дороге в город, сидя в паланкине, Мотосукэ постепенно приходил в себя, и вскоре от его горестного, скорбного вида не осталось и следа. Беспокойно наблюдая за бледным мрачным лицом Акитады, он заговорил:

— Я понимаю, что вы теперь должны чувствовать. Несчастный малыш… Ведь вы же не могли этого предвидеть. Сейчас нужно думать о том хорошем, что станет результатом сегодняшнего дня. И вы должны помнить о будущем. Вы блестяще провели расследование. Я обязательно особо отмечу это перед его величеством во время высочайшей аудиенции. Я отчетливо вижу, как далеко вы продвинетесь в служении нашей стране.

Акитада приподнял шторку. Они въезжали в город. Люди выстроились по обочинам, почтительно склоняя головы перед их паланкином. Вот что значит власть!

Мотосукэ, по-прежнему с тревогой поглядывая на него, продолжал бодриться.

— По правде сказать, нам на самом деле невероятно повезло. Злобные женщины повесились, Икэду отправил на тот свет ваш неподражаемый Сэймэй, а с Дзото разделалась несчастная мать. Кто знает, сколько еще неприятностей могли доставить нам все эти убийцы, если бы были нынче живы.

Акитада промолчал. Он нащупал в поясе крохотные гладкие шарики — прохладные камешки розового кварца. Молельные четки.

На следующий день они собрались в резиденции губернатора для неофициального предварительного слушания.

В приемной на возвышении сидели Акитада, Мотосукэ и местные сановники. Среди них были начальник полиции провинции, старший судья, градоначальник и глава городского собрания. Сэймэй и двое мелких чиновников сидели ниже за маленькими столиками, приготовив бумагу и писчие принадлежности. Суд собирался выслушать свидетелей по делу монахов-изменников.

Акитада не спал, даже не прилег. Он вообще сомневался, что когда-нибудь обретет покой. Осунувшийся, с покрасневшими глазами, он механически зачитал обвинения против Дзото и его сообщников и попросил судью приступить к слушаниям.

Судья, дородный мужчина с густой черной бородой, пришел в замешательство.

— Ваше превосходительство, должно быть, осведомлен, что настоятель имеет много влиятельных друзей в Кацузе. К тому же, насколько мне известно, буддийское духовенство в большом почете в столице. Некоторые члены императорской семьи сами являются настоятелями. Кто может поручиться, что нас не призовут к строгому ответу за это дело?

— Дзото мертв, — сказал Акитада. — И если вы наберетесь терпения, то ознакомитесь со всеми свидетельствами против него и его сообщников. Их преступления имели такой характер и размах, что никто в столице не сможет замолчать эти злые деяния, даже верхушка буддийского духовенства.

Судья нервно прокашлялся.

— Надеюсь, ваше превосходительство не истолкует это неверно, но у нас огромное число заключенных, а мои дела, назначенные к слушанию по двум убийствам, требуют немедленного рассмотрения. Может, нам следовало бы послать в столицу за подкреплением — пусть пришлют еще судей и судебных исполнителей?

Акитада попытался взглянуть на этого человека с пониманием и сочувствием. Этот судья только что получил очень запутанное и политически опасное дело и боялся бюрократических осложнений не меньше, чем тяжелой работы. Но Акитада ничем не мог ему помочь и не в силах был освободить от этих страхов.