Миша Бродский - Дорога сквозь мёртвую и живую

То, что время от времени меняются правители, их мало трогает. Единственное, что волнует крестьянина, какие теперь надо будет платить налоги.

Всё это мы можем наблюдать у нас в Египте. Египетский крестьянин рождается и умирает в родном селении, зачастую не подозревая о существовании других мест даже в Египте, не говоря уже о внешнем мире.

Обычное дело – близкородственные браки. В поселениях крестьян все близкие родственники. Это – прямой путь к физическому вырождению.

Поэтому любой путник издалека всегда был желанным гостем в доме крестьянина. И предоставлял хозяин гостю свою любимую жену на ночь.

Если повезёт, то появится в семье хозяина ребёнок со свежей кровью. Поиметь жену хозяина – это то, чем может и обязан гость отблагодарить за оказанное ему гостеприимство.

Тем же целям служит и право первой ночи. Это скорее обязанность суверена, чем право. Должен суверен влить своё семя в невесту вассала в первую её брачную ночь. И опять, если повезет конечно, то родится от этого ребёнок с хорошей кровью.

Браки между родными братьями и сёстрами широко практикуются и среди знати. Из династических соображений. Что тоже ни к чему хорошему не приводит.

Пока нет сильных внешних врагов, всё так и идет.

Растут города, накапливая несметные богатства. Охраняют эти города наёмные солдаты – кочевники. В городах возводятся роскошные дворцы для знати. Строят эти дворцы строители – кочевники. Со всего мира приходят в города поэты и музыканты, художники и скульпторы, лицедеи и артисты, учёные и мыслители. Почти всегда это тоже представители кочевых племён.

А в поселениях живут крестьяне, поколение за поколением производящие хлеб в неизменной последовательности действий.

В осёдлой жизни нет места для учёных и мыслителей. Та же грамотность ни знати, ни крестьянам не нужна: им нечего записывать, и они не читают старые книги. Всё это удел кочевников, да и то не всяких.

Закон жизни и природы: в стоячей воде заводится гниль. Вот и гниют. Человек осёдлый не живёт долго. Города обеспечивают безопасность жителям, но большая скученность и грязь – это раздолье для эпидемий и различных болезней.

К этому же ведут и сексуальные обряды, входящие во все культы всех богов. Проказа и венерические инфекции даже не считаются болезнями. Ведь от них человек не погибает сразу. Может с этим жить долго.

Соизмеримо долго, если сравнивать с обычной продолжительностью жизни в городах. Быстро вырождается осёдлый народ.

Но всё равно люди стремятся в города и поселения. Ведь это стабильность, защищённость. Относительные, конечно. Относительные по сравнению с жизнью людей шатров.

Существование в городах спокойней и безопасней, чем кочевая жизнь. Но потому-то осёдлые люди городов и селений во всех смыслах намного мельче кочевников.

Это общие законы и правила. Если есть общие правила, то должны быть и исключения. Случаются удивительные вещи. Как исключение из правил, мир кочевников иногда порождает странные, «неправильные» образования – сообщества, основное занятия которых не война и разрушения, а созидание.

Как это получается, неизвестно, но появляются среди кочевников отдельные люди, семьи или даже кланы людей, которым интереснее строить новые города других народов, чем разрушать старые, и интереснее придумывать новые технологии и новые вещи, чем отнимать или подсматривать их у других.

Такие образования обычно не очень устойчивы. Ломать всегда легче, чем строить. Подсмотреть легче, чем придумать. Трудно такому образованию защитить себя. Трудно, потому что надо одновременно уметь и строить, и сражаться.

Вот и получается, что стабильное существование в Ханаане такого народа, как евреи, иначе как чудом не назовешь.

Мы, евреи, всегда были люди шатров. Для еврея городская жизнь – мерзость. Рукотворные боги, кровавые обряды, неумеренное ритуальное обжорство, узаконенное прелюбодеяние. Но хуже всего: грязь. Неизбежная, когда много людей постоянно живёт на ограниченном пространстве.

У кочевника еврея в той земле жизнь была опасная. Хотя и стоят друг за друга люди шатров, но всегда есть в их жизни моменты, когда остаётся мужчина один, лицом к лицу с врагами. Будь это звери дикие или воины из разбойничьих племён.

Позади тебя твоя семья, а помощь собратьев придет слишком поздно. Надо рассчитывать только на себя. И надо драться. Драться свирепо, драться насмерть.

Редко кто из евреев мужчин доживал до преклонного возраста. Гибли в бою. Обычное дело. Но смерть свою встречали они в полном здравии. И если миновала их насильственная смерть, то жили люди шатров фантастически долго, так долго, что народу городов это казалось бессмертием.