Средневековые убийцы - Проклятый меч

Дверь в спальню отворилась, и на пороге показалась Марта с небольшой чашкой в руке. Увидев меня с мечом, она чуть не уронила ее на пол, решив, вероятно, что я собирался наброситься на ее дядю. Я опустил оружие и рассеянно улыбнулся. Марта подошла к кровати и, приподняв голову старика, протянула ему чашку. Он сделал несколько глотков и отвел ее руку:

— Достаточно, я допью это потом.

— Вы должны выпить все, дядя. — И обратилась скорее ко мне, чем к нему: — Это снотворное. Иначе вас ждет беспокойная ночь, а я тоже не смогу уснуть, если у вас будет бессонница.

Тем не менее она не стала настаивать и поставила чашку в изголовье.

— Кузина Элизабет еще здесь? — спросил он.

— Она пыталась повидаться с вами еще до ужина, но Абигейл не пустила, — пояснила Марта.

— Пришли ее ко мне.

— Но вы очень устали, дядя.

— Сейчас же, — повторил он неожиданно твердым голосом.

Марта обиженно поджала губы и повернулась, чтобы выйти из комнаты, но Элиас схватил ее за руку. Меня поразила столь быстрая реакция еле живого человека. Однако его тон оставался по-прежнему мягким.

— Дорогая моя, — тихо сказал он, — ты всегда заботишься о моем здоровье… в отличие от этих хищных птиц.

Она наклонилась, поцеловала его в лоб и кивнула мне, чтобы я оставил старика в покое. Элиас попросил меня повесить меч на прежнее место, после чего я вышел из комнаты и вместе с Мартой направился в гостиную. За время моего отсутствия гости изрядно выпили, обсуждая свои дела. Теперь настал черед Элизабет навестить своего кузена. Она быстро зашагала по длинному коридору к его спальне.

Как только она ушла, ко мне повернулся кузен Катберт:

— Ну, господин Ревилл, какого успеха вы добились в беседе со стариком?

— Вам удалось хоть что-нибудь вытянуть из него? — спросил Роуланд.

— Удалось втереться в доверие? — поинтересовался Валентайн.

Вопросы показались мне настолько оскорбительными, что я посчитал ниже своего достоинства отвечать на них. По некоторым репликам этих людей я понял — каждый из них рассчитывал встретиться с Элиасом, прежде чем отправиться спать, чтобы лишний раз заверить старика в своей искренней любви и доказать преданность его богатству.

Лично я так устал от этого суматошного дня, что уже не находил сил оставаться в гостиной. Меня утомила не только дальняя дорога из Кембриджа, но в еще большей степени бессмысленность этой поездки, ведь в конце концов я оказался в другом месте и в другом доме. А если говорить откровенно, то и вся эта компания за столом была явно не в моем вкусе. Марта снова взяла тонкую свечку и проводила меня до деревянной узкой лестницы, ведущей на второй этаж. Она явно проявляла ко мне больше внимания, чем ко всем своим кузенам, вместе взятым.

— Доброй ночи, Николас. Желаю вам приятного сна.

— Может, мне тоже стоит выпить вашего снадобья? Я имею в виду снотворное.

— Моего? — смущенно переспросила она. — Нет, его делает Абигейл по специальному рецепту и только для дяди.

На самом деле это снадобье не имело для меня никакого значения. Взяв из рук Марты свечу, я стал подниматься наверх, и только войдя в свою крошечную комнатушку, подумал, что нужно было поблагодарить девушку за все те хлопоты, которые доставил ей своим неожиданным появлением. Если бы не ее исключительное гостеприимство, я бы ни за что на свете не добрался обратно в Кембридж. И все же это был очень странный дом. Маленькое окошко основательно заледенело, и мне пришлось подышать на стекло и протереть его рукавом камзола, чтобы посмотреть во двор. К этому времени снег уже прекратился и покрывал землю толстым ровным слоем, поражая своей девственной белизной. Во дворе было темно, и над всем этим белым пространством повисла мертвая тишина.

На узкой кровати лежала небрежно брошенная ночная рубашка, но я решил не снимать одежду, поскольку в комнате было очень холодно. Скинув сапоги, я подумал, что завтра следует поблагодарить Абигейл за проявленное ко мне внимание. Жаль, что я отказался от нескольких дополнительных одеял, которые она мне предлагала. Я улегся на узкую кровать, но не погасил свечу. Изнемогая от сонливости в гостиной, в этой комнате и на мягкой кровати я вдруг ощутил, что сон как рукой сняло. Вероятно, потому, что никто не досаждал мне скучными разговорами. Не получив от Марты снотворного, мне, возможно, следовало бы вернуться в гостиную и выпить еще немного вместе с другими гостями. В голову пришла мысль об удовольствии, которое получал Элиас Хэскилл от присутствия в своем доме всех этих претендентов на его наследство, так глубоко им презираемых. В противном случае он бы наверняка выгнал их прочь. Конечно, он был больным человеком, хотя и не до такой степени, как хотел казаться. Что он надеялся получить от них? Несколько кружек, чашек, зеркал и тому подобных безделушек? Маловероятно. Если бы даже кто-то из родственников вдруг пожелал изменить свое завещание в его пользу в знак доброго отношения, как убеждала меня Марта, то вряд ли это понадобилось бы человеку, стоявшему на краю могилы.