Наталья Александрова - Тайна тринадцати апостолов

Следуй за кровью…

Что, если имеется в виду не символическая кровь, текущая в жилах членов одной семьи, а вполне реальная кровь? Кровь, капающая на пол с жезла адмирала Морозини?

— Что вас так заинтересовало в этом портрете, Дмитрий? — прозвучал у него за спиной мелодичный голос Анджелы Контарини. — Неужели вы не нагляделись на него в своей мастерской, когда занимались его реставрацией? Ведь вы провели перед ней много часов! Неужели вы можете найти в нем что-то новое?

Первым побуждением Старыгина было рассказать ей о старинной вывеске в стекольной мастерской, о загадочной фразе, написанной на столе перед графом Фоскари, но тут же Дмитрий Алексеевич напомнил себе о странном и подозрительном поведении синьоры графини, о ее подслушанном разговоре с человеком в маске Чумного Доктора, а главное — о том, что она назвала его олухом, и всякое желание откровенничать с ней тут же испарилось. Он ответил ей уклончиво:

— Я хочу еще раз сравнить этот портрет с портретом графа Фоскари, который вы мне показали. Может быть, автор того портрета был учеником Тинторетто…

— Может быть, но разве это так уж важно? — проговорила Анджела, утратив интерес к теме разговора. — Вряд ли такое предположение вызовет интерес научного сообщества или прессы.

— Вы правы, но ведь нам важен не только интерес прессы — важнее всего истина. — Старыгин постарался добавить в голос как можно больше пафоса.

— Истина! — Анджела едва заметно усмехнулась. — Что такое истина? То, во что верит большинство!

— Ну, вот здесь я с вами не соглашусь. Истина ценна сама по себе. Истина — это великий учитель, который не прощает неуважительного отношения к себе и сурово наказывает плохих учеников! Отклонившись от истины, мы предадим самих себя!

«Ай да я! — удовлетворенно подумал Старыгин. — Хорошо излагаю!»

— Ну ладно, ладно, не будем спорить! — отмахнулась от него Анджела. — Занимайтесь поисками истины, а я пойду: у меня сегодня еще много насущных дел.

Старыгин так и думал, что она заскучает от пустых разговоров и уйдет. Но тут подняла голову его знаменитая интуиция. Он понял, что его изыскания подходят к концу. Тем более ему пора улетать в Петербург, формально все его дела здесь, в Венеции, закончены.

— Анджела, подождите! — позвал Старыгин. — Не уходите так сразу.

— В чем дело? — едва повернув голову, холодно спросила она.

— Дело в том… — он подошел ближе, — дело в том, что я… я хотел бы попросить вас об одной вещи.

Старыгин усиленно делал вид, что смущен.

— Да что такое? Говорите же скорее, мне некогда!

— Я скоро уеду… — тянул Старыгин, — и мне бы хотелось…

Очевидно, она подумала, что он просит ее поужинать с ним или нечто подобное, и уже губы ее зашевелились, чтобы ответить на эту просьбу вежливым отказом.

— Пожалуйста, запишите мне вот тут всех участников заговора Беллини! — выпалил Старыгин.

— Что-о? — С удовлетворением, переходящим в злорадство, он заметил, что она даже разочарована.

— Меня так заинтересовала эта давняя история, может быть, этот список пригодится для исследовательской работы, и к тому же… к тому же я хочу иметь что-нибудь на память от вас… — он подпустил в голос некоторой мужской нагловатости, — вы же не откажете коллеге в такой простой просьбе?

— Да ради бога! — Она вырвала у него из рук листок и ручку и написала тринадцать имен за минуту.

После чего сунула листок ему в руки и ушла, не оглядываясь.

Старыгин проводил ее взглядом и ухмыльнулся. Он и сам не знал, для чего все это устроил. Но теперь, если он столкнется еще с какой-то загадкой на очередной картине, ему не понадобится спрашивать очередное имя у этой итальянской гордячки.

С паршивой овцы хоть шерсти клок. Надо же, она считает его олухом царя небесного! Сама такая!

Старыгин негодующе фыркнул и снова уставился на портрет адмирала Морозини.

И вдруг услышал рядом обычный кашель. И с удивлением понял, что кашель этот ему подозрительно знаком.

Он обернулся…

И увидел в двух шагах невысокую худощавую женщину в узких джинсах и синем пиджаке. В лице и всем облике женщины было что-то знакомое, но Старыгин никак не мог вспомнить, где он ее видел.

— Здрасте, Дмитрий Алексеевич! — проговорила эта женщина по-русски удивительно знакомым, чуть хрипловатым голосом. — Вот мы и встретились. Что же это вы так внезапно улетели? Вроде бы в Венецию и не собирались…

— Меня начальство послало… — ответил Старыгин, удивляясь, с какой стати он оправдывается перед этой незнакомкой. — Простите, а мы с вами знакомы?