Мария Фагиаш - Лейтенант и его судья

— Откровенно говоря, господин капитан, мне в настоящий момент абсолютно безразлично, что вы думаете. Мне бы только очень хотелось, чтобы вы прекратили эту торговлю. Найдите свидетеля, который бы видел, как я рассылал эти проклятые циркуляры, или того, кто снабдил меня ядом. Но этого вы не сможете сделать, потому что такого человека вообще не существует.

— Возможно, что его не существует. Точно так же можно предположить, что мы его давно нашли.

— Отлично, тогда ведите его сюда и отдавайте меня под трибунал. Пора с этим кончать! Сколько вы еще намерены играть в кошки-мышки?

Кунце встал и подошел к обер-лейтенанту.

— Я вас спросил: вытащил вас Мадер из воды или нет?

— Это вас вообще не касается, черт побери! — взорвался Дорфрихтер. — Распорядитесь его откопать и спросите его самого.

Кунце побледнел:

— На сегодня все!

Сдерживая гнев, он вызвал охрану и распорядился отвести Дорфрихтера в прихожую, где он должен был дожидаться старшего надзирателя, пока тот, кряхтя, спешил вверх по лестнице, чтобы доставить арестованного в его камеру.

— Этот приятель ни разу не спросил о своей жене! — сказал Кунце Стокласке. — У меня такое чувство, что он о ней все знает. Возможно, они уже какое-то время состоят в переписке. — Он закурил сигарету. Как он ни старался, он не мог унять дрожь в пальцах, державших спичку. — Я считаю доктора Гольдшмидта способным на все. Он пытался передать дело в гражданский суд, но это ему не удалось. Сейчас он должен предпринять нечто другое. Он не из тех, кто сдается. — Он чувствовал направленные на него взгляды обоих лейтенантов. Обер-лейтенант Дорфрихтер был не первым подозреваемым, который во время допроса срывался. Но они еще ни разу не видели, чтобы Кунце терял самообладание.

По пути домой он зашел в Бюро безопасности, чтобы поделиться с доктором Вайнбергом своими подозрениями и попросить установить за Марианной Дорфрихтер полицейское наблюдение. Со следующего утра за квартирой Грубер будут следить круглосуточно.

— Кстати, — сказал комиссар, — если бы вы не зашли ко мне, я собирался завтра утром сам вас найти. Полиция в Линце говорила с портье и обер-кельнером отеля «Усадьба», но никто из них не мог или не хотел вспомнить что-либо, связанное с Петером Дорфрихтером. А вчера мне пришло письмо от одного детектива из полиции Линца. Он пишет, что у него есть информация, которая нас заинтересует, и охотно приехал бы в Вену, но его шеф требует, чтобы мы оплатили расходы по командировке. Я послал телеграмму, что мы берем расходы на себя, и завтра утром он должен быть здесь.

Йоханн Шифф, детектив, был коренным тирольцем и выглядел так, как будто он по-прежнему жил наверху в горах, а не внизу в городе Линц. Он был одет в темно-зеленый грубошерстный костюм с серебряными пуговицами, тяжелые сапоги и щегольскую фетровую шляпу с пером. Его кожа, задубевшая от ветра и солнца, носила еще оттенки того цвета, который появляется от знакомства с бутылкой. Шеф характеризовал его как одного из способных, достойных доверия сотрудников.

— Прошлой осенью у меня были дела в Вене, и я возвращался пароходом, — рассказал он Кунце. — Это было двадцать первого сентября, день был на редкость для этого времени хороший. Дунай был спокоен, но есть люди, которых только при взгляде на маленькую волну уже укачивает. С одной девицей так и случилось. Звали ее Митци Хаверда. У меня самого две дочери растут, и когда я увидел, что фрейлейн стала просто зеленой и ее выворачивает наизнанку, то попросил капитана, чтобы принесли коньяк, и заставил ее выпить стаканчик. После этого я уговорил фрейлейн прилечь на палубе, и ей стало легче. Она рассказала мне, что едет в Линц по объявлению в газете: «Супружеская чета ищет молодую симпатичную девушку на место прислуги». Она послала свои рекомендации и фотографию, и хозяин ответил ей, что она может приехать и он встретит ее на пристани. Девушка была на редкость хороша собой, и мне показалось странным, что люди не захотели, чтобы она пришла к ним прямо домой. В последнее время было много случаев торговли людьми — молодых девушек завлекали в отели, грабили и продавали в бордели на Восток. Все это меня насторожило. Я сказал девушке, что она должна соглашаться на все, что ей будет предлагать этот человек, а я буду неотступно за ними следить и вмешаюсь, когда сочту это необходимым. — Детектив, вздохнув, сделал паузу. — Ну а дальше все произошло именно так, как я и ожидал. Да, я не сказал, что этот человек написал ей: «Держите розу во рту» — что само по себе было очень странным. Она купила розу накануне вечером в Вене, и, когда мы сошли с парохода и она ее зажала между губами, роза выглядела уже довольно завядшей. Люди удивленно на нее оглядывались, но роза сыграла свою роль: немедленно появился молодой человек, взял ее под руку и повел к ожидавшему фиакру. Она оглянулась, чтобы удостовериться, следую ли я за ними, и я ей сделал знак, что все в порядке. Я слышал, как этот молодой человек назвал кучеру адрес: «В отель „Усадьба“», — сказал он, что еще более усилило мои подозрения. Я поехал за ними. Он, очевидно, заранее заказал в отеле номер, так как провел девушку прямо по лестнице наверх. Я специально отстал от них на половину пролета лестницы и видел, как они исчезли в одном из номеров на третьем этаже. При этом меня заметил один из кельнеров, который сразу же известил местного детектива и управляющего. Они решили, что поймали вора, но я показал им документы и объяснил, с какой целью я здесь. Они сделали вид, что никогда еще гость-мужчина не приводил в номер кого-либо женского пола и что теперь на карту поставлена честь их безупречного по своей репутации отеля. Конечно, им хотелось, чтобы я предоставил им самим разбираться с этим делом, но я настоял прервать это tête-à-tête прямо сейчас. Дверь была заперта, но служащие открыли ее без проблем. Парочка сидела за столом, на котором красовались миндальный торт и бутылка вина. Молодой человек начал возмущаться, но я предложил ему пройти со мной в отделение. Тогда он поостыл и представился как обер-лейтенант Дорфрихтер. Он признался, что заманил девушку в отель под фальшивым предлогом. Но все это он расценивал как «невинное приключение», тем более что фрейлейн не возражала. Линц — гарнизонный город, вы должны это знать, господин капитан, и обычно мы смотрим сквозь пальцы на эскапады господ офицеров. Когда командир полка подтвердил его личность, я согласился дело прекратить. Мы прошли в комендатуру полка, это находится недалеко от отеля, и дежурный офицер подтвердил все, что касается обер-лейтенанта Дорфрихтера.