Мария Фагиаш - Лейтенант и его судья

— А не припоминаете ли вы, что он покупал? — спросил Кунце.

— Так, что же это могло быть? Должно быть, что-то без рецепта, иначе бы я помнил. — Аптекарь задумался, и вдруг глаза его блеснули. — Капсулы! Капсулы с облатками! Несколько дюжин капсул с облатками!

Он описал эти капсулы, они были точно такими, что пришли с циркуляром Чарльза Френсиса. Скрепя сердце генерал Венцель объявил, что он согласен на повторный допрос обер-лейтенанта Дорфрихтера.

Дорфрихтер и при втором допросе был так же безмятежен и спокоен, как и при первом. Да, это верно, он посылал своего ординарца за капсулами. У его собаки Тролля были глисты, но пес никак не желал глотать прописанное ветеринаром лекарство. Он, Дорфрихтер, и придумал давать собаке это лекарство в облатках. Лечение помогло, и скоро глисты исчезли.

Приписанный к 14-му пехотному полку ветеринар подтвердил показания Дорфрихтера, и комиссии не оставалось ничего другого, как поблагодарить Дорфрихтера за сотрудничество и отпустить его.

В течение вечера были допрошены все ординарцы полка на предмет загадочной покупки цианистого калия. Поскольку поиски результата не дали, опросили всех ординарцев гарнизона. В итоге генерал Венцель вместе с доктором Вайнбергом ночью вернулись в Вену. Кунце остался в Линце. До обеда он попытался еще раз проанализировать все показания свидетелей. В полдень он принял приглашение полковника фон Инштадта отобедать в офицерской столовой. Несмотря на проявляемое внешне гостеприимство, он чувствовал как со стороны полковника, так и со стороны других офицеров за столом неуловимую антипатию. Это его не удивляло. С самого начала он прекрасно осознавал, как относится весь гарнизон к этому расследованию.

Он сделал вид, что не замечает холодного приема, а просто наслаждается едой и прежде всего их обществом.

Разговор зашел о новых достижениях в воздухоплавании. Один из лейтенантов, сидевших за столом, будучи летом во Франции, принял участие в качестве наблюдателя в историческом перелете Луи Блерио через Канал. Молодой офицер заявил с энтузиазмом, что это самое значительное событие в его жизни.

— Я не думаю, что аэропланы смогут когда-нибудь играть существенную роль в войне, — заметил полковник фон Инштадт. — Возможно, их будут использовать при рекогносцировке, но главный недостаток этих этажерок — они чертовски громко шумят. Их слышно за много километров до того места, куда они должны добраться. С кавалерией совсем другое дело.

После семи лет службы в армии Кунце не переставал удивляться ограниченности военных. Кроме стратегии, для них ничего не существовало. Все достижения прогресса, по их мнению, имели смысл только тогда, когда они служили разрушению.

— Англичане, я слышал, собираются устанавливать на аэропланах пулеметы, — сообщил один из лейтенантов.

— Я тоже слышал об этом, но мне кажется это сомнительным. Что же, один аэроплан должен нападать на другой, как рыцари Средневековья? Да ведь они страшно дорогие. Ни одно правительство не сможет себе позволить такие затраты.

— Можно применять аэропланы и для бомбардировки с воздуха.

— Исключено. По крайней мере, пока армией командуют офицеры. Враг может во всех отношениях отличаться от нас, но в одном мы одинаковы: его командование состоит из джентльменов. Война, конечно, это кровавый ад, но сохранились некоторые, еще с рыцарских времен действующие правила. Ведь при такой бомбардировке бомбы могут не попасть в цель, а упасть на мирное население. Ни один командующий, не важно, с какой стороны, не захотел бы взять на себя ответственность за такое преступление!

Кунце не хотел спорить с полковником; он не стал напоминать ему о впечатляющих успехах немцев при бомбометании. В конце концов, он принял приглашение на обед не для того, чтобы обсуждать перспективы воздухоплавания.

Разговор перешел от аэропланов к Франции и ее армии. Есть слухи, сказал один молодой лейтенант, что они хотят изменить военную форму: Генеральный штаб предложил упразднить сверкающие кирасы у кавалерии и красные рейтузы у пехоты — они являются сейчас для современной дальнобойной артиллерии прекрасной мишенью.

Большинство за столом высказалось, однако, в том смысле, что с малозаметной формой теряется военный лоск солдата и подрывается мораль войск. Беседа о французах привела к обсуждению недавно нашумевшего случая в Вердене. Солдат пытался убить восемьдесят своих товарищей, подмешав им яд в пищу, только из-за того, что одному из них был должен сто пятьдесят франков. Капитан Кунце счел момент подходящим, чтобы перейти к разговору о Чарльзе Френсисе. Он достал из кармана коробочку и протянул ее полковнику фон Инштадт.