Дмитрий Леонтьев - Дмитрий Леонтьев Петербуржская баллада

— Тебя боялась потерять, — сказала она, — ты и Анжела — вот и все, что у меня есть. Остальные ушли, отвернулись, бросили... Ты уж прости меня, прости, подлую... Но ведь я ни словом, ни взглядом старалась тебя не...

— Так, значит, вот почему ты такая тихая да покладистая, — задумчиво перебил он ее, — вот почему ты свою больницу дурацкую не бросаешь... Ай да Катерина! А я-то дурак, нарадоваться на тебя не мог...

Услышав в его голосе напугавшую ее нотку, она бросилась к мужу, упала на колени, схватила его руку, ткнулась лицом в ладонь, словно поцеловать хотела. Он вскочил, вырвал руку и отступил на шаг.

— Не надо, — покачал он головой, с презрением глядя на нее, — как же ты могла так поступить со мной?! Всю жизнь — под корень!.. Захомутала ты меня качественно, ничего не скажешь... Ох и тварь же ты, Катерина... Ох и мразь!..

— Прости меня, Леня! Я же не со зла, не с выгоды молчала, я тебя потерять боялась... Думала: сначала ты меня узнаешь, полюбишь, поймешь, что и я люблю, не могу без тебя... Я хотела начать совсем другую, новую жизнь. Искупить прошлое... Я же ради тебя на все готова...

— И на ложь, — жестко ответил он, — всю жизнь лгала, изворачивалась, хитрила... Дочь вырастили, казалось, все как у людей, а вышло вон как... Что ж ты со мной сделала? Будь ты проклята, мразь! — Он плюнул и, сорвав со стула куртку, пошел к выходу. Открыв дверь, обернулся: — Позже поговорим. Сейчас у меня даже сил нет. В голове не укладывается... Но одно знаю точно: простить тебя я уже никогда не смогу. Даже не надейся... Какая же ты все-таки мразь... Мразь!

Он вышел, громко хлопнув дверью, а она упала навзничь и в голос зарыдала... Когда слезы кончились и плач перешел в стоны и поскуливания, она приподнялась и невидящим взглядом окинула комнату. Лишь сумрак и тишина окружали ее. Всхлипывая, она прислонилась к дивану и, обхватив плечи руками, застыла... Такой и застал ее заглянувший в окно рассвет...

С трудом дождавшись десяти утра, она позвонила в издательство:

— Виталий Петрович, я не могу... Я не приду, — сказала она, — у меня беда случилась...

— Какая беда? — возмутился директор. — Через час тебе уже выезжать нужно! Дюжина журналистов, полдюжины критиков, телерепортеры... Даже не думай об этом!

— От меня муж ушел, — сказала она, — не понял... не простил... Я думала...

— Он вернется, — уверенно сказал Виталий Петрович, — это была просто первая реакция, испуг. Остынет, подумает, все поймет и вернется. Еще и прощения попросит. А на презентацию тебе обязательно надо идти. Расскажешь все журналистам, они напечатают, твой муж все поймет и вернется. Наверное, ты просто ему не так все объяснила.

— Да я и не успела ничего толком объяснить...

— Вот видишь?! Так что не теряй свой шанс, иди до конца... Нет, я даже уговаривать тебя не хочу, просто через час сам за тобой заеду. Переодевайся, готовься, через час будешь давать интервью...

Просторный светлый зал с длинными, выстроенными в ряд столами был битком набит людьми. Виталий Петрович постарался на славу. Когда в зал вошла бледная от бессонной ночи Катерина, воцарилась тишина. Вероятно, слух о содержании книги уже успел разойтись, и десятки любопытных глаз изучающе уставились на Смирнову. Директор провел Катерину во главу стола, к небольшим пластиковым микрофонам и табличке с надписью: «Смирнова Екатерина Семеновна. Автор», усадил на неудобный, ободранный стул и провозгласил:

— Добрый день, господа. Я пригласил вас по поводу выхода необычной и, я бы даже сказал, уникальной книги. Разрешите представить вам автора — Екатерину Семеновну Смирнову.

Он выдержал небольшую паузу, словно ожидая оглушительных аплодисментов. Но аплодисментов не последовало, и он продолжал:

— Книга называется «Покаяние». В художественной форме автор изложил в ней свою автобиографию. Произведение необычное и даже спорное, но затрагиваемые в ней проблемы весьма актуальны именно сейчас, когда наше общество захлестнула волна насилия и жестокости. Как относиться к этому? Как воспринимает свое преступление сам преступник? Как воспринимает его преступление общество? Есть ли у него шанс на искупление и покаяние? Как относится общество к пытающемуся измениться человеку — помогает или добивает? Очень много вопросов и очень мало ответов... Насколько я понял, Катерина Семеновна не щадит себя, описывая события тех дней без прикрас и оправданий. Она написала эту книгу для того, чтобы... А вот для чего она ее написала, мы попросим рассказать самого автора. Прошу вас, Катерина Семеновна.