Дэвид Дикинсон - Смерть в адвокатской мантии

— Он не сможет! Вам не удастся! Я запрещаю это собрание! Его нельзя созывать без моего разрешения! А вы еще за все заплатите, Пауэрскорт, попомните мои слова — вы очень дорого заплатите! Керк предатель! Не будет этого собрания!

— Уверяю вас, господин казначей, собрание состоится, — вступил разговор следователь Бичем. — А вот вас здесь завтра действительно не будет.

Старший инспектор встал и, подойдя к двери, вызвал сержанта и констебля, которые ждали в приемной.

— Бартон Обадья Сомервилл, вы арестованы по подозрению в убийстве Александра Донтси и Вудфорда Стюарта. Обязан предупредить: все, сказанное вами, может быть использовано против вас. Сержант, уведите его!

Пауэрскорт увидел, что стеллаж горгоны, где хранились папки со «специальными» счетами, пуст. Громкий топот за дверью, который они слышали во время разговора с Сомервиллом, означал, что полицейские приходили изъять вещественные доказательства. Сомервилл продолжал вопить. «Дорого, дорого еще заплатите, Пауэрскорт!» — несколько раз прокричал он, пока его вели вниз и выводили через черный ход. Горгона куда-то исчезла, видимо, сбежала в другое логово.

— Будьте осторожны, лорд Пауэрскорт, — сказал детективу Бичем, когда они прощались у подъезда. — Не думаю, что этим все закончится. Но как же здорово вы отделали подлеца!

— Да уж, надеюсь, настроение я ему подпортил, — усмехнулся Пауэрскорт. — Перспектива позорного провала на выборах теперь не даст ему ни секунды покоя.

Когда Сомервилла увозили в тюрьму, уже издалека донесся обрывок его угрозы: «…за все заплатите, Пауэрскорт!»

Часть полицейских из следственной бригады Бичема еще оставалась на территории Куинза, но никто из них не заметил, что лорд Фрэнсис Пауэрскорт отправился домой не один. Выскользнув из-за строжки привратника, за ним последовал коренастый мужчина с темной бородой. И всю дорогу, держась ярдах в ста позади детектива, этот человек то и дело поглаживал правый карман, будто хотел удостовериться, что некий чрезвычайно нужный предмет при нем.

Детектив медленно шагал к Манчестер-сквер. Надо же, какой лютой ненавистью воспылал к нему Сомервилл! Причем теперь он злился именно на него, Пауэрскорта, а о старшем инспекторе Бичеме, который так раздражал его поначалу, похоже, вообще забыл.

«Может, хоть картины помогут мне отвлечься», — подумал Пауэрскорт, проходя мимо Собрания Уоллес — музей располагался почти напротив его дома. Было без четверти пять, до закрытия музея оставалось еще больше часа, однако хранитель, бренча висевшей на его поясе огромной связкой ключей, уже обходил залы. Пауэрскорт проскользнул в бывшую гостиную хозяйки дома и остановился перед великолепным холстом Поля Делароша «Барка кардинала Ришелье на Роне». По водам Роны величаво скользила барка кардинала Ришелье; в прибуксированной сзади лодке, под охраной солдат с алебардами теснилась группа арестованных дворян-заговорщиков. Умирающий Ришелье все-таки вез на казнь в Лион своих врагов. Судно фактического правителя Франции было украшено алыми шелками, с борта свисал роскошный восточный ковер. Художника особенно занимала игра красок, отраженная в реке кардинальская, воистину султанская, роскошь.

В сознании Пауэрскорта все еще мелькали юристы, в обществе которых он провел этот день — живые и мертвые. «Интересно, — вдруг подумал он, — а кем мог бы быть Ришелье — красноречивым адвокатом или суровым судьей?» Детектив перевел взгляд на соседний холст, на котором преемник Ришелье, кардинал Мазарини, играл с друзьями в карты на своем смертном ложе, окруженный придворными интриганами. Что-то кичливое и порочное было в этих духовных лицах, наделенных светской властью. Но пора было идти дальше.

Пауэрскорт спутал время, в этот день галерея закрывалась не в шесть, а в пять, и хранитель заканчивал обход первого этажа, провожая последних посетителей к выходу. Оба полотна Делароша висели в бывшей хозяйской гостиной налево от главного входа, а он обходил галерею с другой стороны. Когда же, внимательно осматривая щеколды на окнах и дверях, он добрался до комнаты с холстами Делароша, Пауэрскорт уже успел подняться на второй этаж. Детектив подошел к своему любимому «Пейзажу с радугой» Рубенса и вдруг услышал снизу глухой стук захлопнутой двери и скрежет ключа в замке. Пауэрскорт взглянул на часы — ровно пять. Должно быть, по какой-то причине музей сегодня закрывался на час раньше. Пауэрскорт стал спускаться, нащупывая в кармане револьвер. С тех пор как Джонни передал ему бродившие в уголовном мире слухи о том, что его убийство уже заказано, детектив не расставался с оружием, а леди Люси перед уходом мужа из дома всегда проверяла, при нем ли оно. Спустившись вниз, Пауэрскорт понял, что остался в музее один. Он подошел к входной двери и убедился, что замки крепкие и без посторонней помощи ему отсюда не выбраться. «Ночной сторож заступает на вахту часов в семь-восемь вечера. Что ж, у меня есть целых два часа, чтобы в одиночестве побродить по галерее», — решил Пауэрскорт.