Эдвард Марстон - Ученик дьявола

Усадьба не шла ни в какое сравнение с Холли-лодж. Ворота со вздымавшимися к небу башенками делали поместье похожим на замок. Два крыла здания, изгибаясь, образовывали задний двор. Дом составляли Главный зал, небольшая столовая, часовня, личные покои, покои управляющего, комнаты для привратников и гостей, несколько кухонь: кроме того, в усадьбе имелась собственная пивоварня и пекарня. В стороне от главного здания помещались конюшни, пристройки и несколько небольших домиков. За усадьбой расположился огороженный стеной сад с маленьким прудом и статуями, обезображенными временем и покрытыми мхом.

— Только погляди на эти трубы! — разинул рот Илайес. — Вот это размеры!

— Ну правильно, Оуэн, дом топить надо. Не в холоде же сидеть.

— Интересно, вот если б у тебя была такая усадьба, сколько бы тебе понадобилось слуг?

— Да зачем мне такой большой дом?

— А мне он как раз по душе. Пригласил бы в гости весь Уэльс, и еще бы место осталось! Здорово, что мы будем здесь выступать. «Голова королевы» по сравнению с Сильвемером — просто конура.

— Надеюсь, здесь нас ждет более теплый прием.

— Да уж, потеплее, чем в Холли-лодж, хочется верить. Не удивляюсь, что Дэйви не рвался домой. С таким-то отцом! Но куда же он делся — ума не приложу.

— Джером знает, где его сын.

— С чего ты взял?

— По глазам понял.

Они подъехали к входу и спешились, вручив поводья слуге: тот повел лошадей к конюшням. Другой слуга открыл двери и принял у путников плащи и шляпы. Вскоре перед гостями предстал управляющий Ромболл Тейлард. Это был высокий, статный мужчина лет сорока, с красивым бесстрастным лицом и внимательными глазами. Бородка его была аккуратно подстрижена, а высокий лоб закрывали черные локоны. Тейлард был одет столь безукоризненно и такая спокойная уверенность исходила от него, что он скорее производил впечатление владельца усадьбы, нежели человека, находящегося в услужении. Назвав себя и представив спутника, Николас изложил цель их визита и поинтересовался, нельзя ли повидаться с сэром Майклом Гринлифом.

— В данный момент это невозможно, сэр, — глубоким красивым голосом ответил Тейлард.

— Сэра Майкла нет дома?

— Есть, но он занят. Вам придется подождать, пока он освободится. Сэр Майкл не выносит, когда его беспокоят во время экспериментов.

— Экспериментов? — переспросил Илайес. — Каких таких экспериментов?

— Конфиденциального рода, — уклончиво ответил Тейлард.

Николас почувствовал некоторое неодобрение, исходившее от Тейларда. Неизвестно, кому именно пришла в голову идея пригласить «Уэстфилдских комедиантов», однако со всей очевидностью можно было заключить, что не Ромболлу Тейларду. Понимая, что во время гастролей с управляющим придется много общаться. Николас решил попробовать расположить к себе Тейларда.

— Усадьба просто великолепна, — изрек он беззаботно. — Насколько понимаю, именно вы заведуете хозяйством? Ваша работа выше всяческих похвал.

— Да, дело это непростое, — высокомерно произнес Тейлард. — Я тружусь не покладая рук.

— Мы были бы крайне признательны вам за помощь и совет.

— Можете обращаться ко мне, когда пожелаете.

— Тогда не будем откладывать, — вступил Илайес, порядком разозленный пренебрежительным тоном управляющего. — Не могли бы вы показать нам Главный зал? Мы бы хотели его осмотреть, покуда ваш хозяин занимается экспериментами конфиденциального рода.

— Не имею такого права, — последовал надменный ответ.

— Это еще почему?

— Сэр Майкл не разрешает незнакомцам бродить по дому.

— Какие же мы незнакомцы? — возразил Николас, стараясь, чтобы его тон не звучал вызывающе. — Мы прибыли сюда по личному приглашению сэра Майкла. Впрочем, если вы не можете отвести нас в Главный зал, не скажете ли вы хотя бы, где будет жить труппа во время гастролей в Эссексе?

— Не здесь, не в Сильвемере. — Ответ прозвучал категорично. — Здесь и так будет множество гостей, актерам придется расположиться где-нибудь еще.

— Актерам? Если я не ослышалась, здесь кто-то упомянул актеров?

Обернувшись, Николас и Илайес увидели женщину средних лет, в великолепном платье, которая, благосклонно улыбаясь, спускалась к ним по лестнице. Быть может, Элеонора Гринлиф и утратила отчасти былую красоту, но, несомненно, сохранила и стать, и обаяние. Тейлард представил гостей, Николас вежливо склонил голову, а Оуэн изогнулся в вычурном поклоне, который он обычно отвешивал зрителям в конце спектакля, — и тут же обнаружил, что перед ним одна из его почитательниц.