Макс Коллинз - Неоновый мираж

Она чуть ближе придвинулась ко мне:

– Ты его осуждаешь за это?

Я обнял ее:

– Нет конечно. Но я и не завидую ему.

Вскоре мы были в теплой постели в моем номере в отеле «Рузвельт». События этого дня, завершившиеся нашей перепалкой на катере, отступили на задний план, подобно скрывшемуся за горизонтом «Люксу». Сейчас в этом мире были только мы, двое влюбленных, обнаженные, сжимавшие друг друга в объятиях, готовые забыть обо всем и начать новую жизнь.

Было уже за полночь, когда пронзительно зазвонил телефон, возвращая нас в реальный мир.

– Здесь уже около двух часов ночи, – сказал я Биллу Друри сонным, недовольным голосом. – Что случилось? Ты потерял еще одного свидетеля?

Я сидел на кровати: телефон стоял рядом со мной на тумбочке. Пегги, которую разбудил телефонный звонок, в полудреме слушала мой разговор.

– Хуже, – сказал глухим голосом Друри. – Я пытался дозвониться до тебя в течение всего вечера. Ты не поинтересовался внизу, у дежурного, не искал ли тебя кто-нибудь?

– Я был очень занят.

На некоторое время на том конце провода воцарилось молчание; телефонные компании берут деньги за время, а не за разговор, но это были деньги Билла, поэтому я лишь ждал, когда он заговорит снова.

– Ты забрал ее с собой? Я имею в виду, она там, с тобой?

Я улыбнулся Пег, и она сквозь сон улыбнулась мне в ответ. Я говорил вам, что у нее фиалковые глаза?

– Да. Билл. Она со мной. И она собирается оставаться со мной и дальше.

– Ты должен будешь проявить о ней максимум заботы.

Я мотнул головой:

– Что, черт возьми, у вас там случилось?

– У ее дяди отравление ртутью. Еще никто не знает, как это произошло.

– Отравление ртутью...

Пег села в кровати, в ее глазах была тревога; она держала у груди одеяло, словно ища защиты. Голос в трубке произнес:

– Он умирает, Нат.

Было уже поздно, около полуночи, когда я и Пег вошли в коридор, ведущий к двери палаты Джима Рэйгена в Мейер Хаусе. Дежурство в этот час нес Луи Сапперстейн, рядом на стуле посапывал полицейский. Луи был в одной рубашке, без пиджака, и я видел его таким осунувшимся только один раз – когда он получил извещение с фронта о гибели брата. Правда, сейчас на нем не было траурной черной нарукавной повязки: Джим был еще жив.

– Там находится его сын, Джим, – сказал Сапперстейн. – Члены семьи постоянно дежурят у постели Джима, по очереди сменяя друг друга.

– Я пойду к нему, – сказала Пег.

Сапперстейн открыл перед ней дверь. Я остался в коридоре.

– Ты выглядишь очень плохо, – заметил Луи.

– А чувствую себя еще хуже. Если бы Господь знал, что люди захотят летать, он, наверное бы, позаботился, чтобы у авиакомпаний были нормальные кресла.

– Болтало целый день?

– Да. Слава Богу, Пег почти весь полет спала. Она не могла уснуть всю прошлую ночь, плакала, говорила со мной о Джиме. В самолете она немного успокоилась и уснула.

Луи покачал головой:

– Я очень сожалею обо всем, Нат. Мы предпринимали самые строгие меры предосторожности.

– Что же все-таки случилось?

– Никто точно сказать не может. Врачи говорят об отравлении ртутью. Но это лишь предположение. В четверг ему сделали операцию на почке, и в последующие дни его состояние стало ухудшаться.

– Я хочу поговорить с одним из врачей. Кто сегодня дежурит?

– Один из семейных врачей. Граф.

– Где он?

– Он где-то здесь. Посмотри в холле. Возможно, он там перекуривает.

Я прошел в холл и встретил там доктора Графа, небольшого роста полного мужчину лет пятидесяти, одетого в коричневый костюм. Он сидел и курил. Вид у него был усталый.

Он взглянул на меня и слегка улыбнулся:

– Мистер Геллер. Прямо с самолета?

Я сел рядом с ним:

– Именно так, доктор.

– Хотите сигарету?

– Пожалуй.

Он дал мне прикурить, и я, глубоко затянувшись, медленно выпустил дым.

– Итак, – сказал я, – есть ли у него шанс?

– Если бы вы спросили меня об этом в прошлый понедельник, я сказал бы – без всякого сомнения. Я был уверен, что через неделю он сможет полностью оправиться от ранений и шока. Его выздоровление шло даже быстрее, чем мы предполагали.

– Что же случилось?

Он вздохнул, покачав головой:

– У него почти совсем пропал стул. Снизилось давление мочи. Резко поднялось давление. Затем у него начался кровавый понос, рвота...

– Все это очень живописно, доктор. Но что из этого следует, не считая, что я надолго потеряю аппетит?

– Это симптомы отравления ртутью.