Макс Коллинз - Кровавый срок

Краб перебежал передо мной дорожку, и я отпрянул назад, дрожа. Закрыл глаза. Глубоко вздохнул.

Маленький ублюдок снова напомнил мне все.

Доносящийся из открытых окон коттеджа Марджори запах заставил меня припуститься к нему бегом, как будто я был Ханселем, а она — прелестной ведьмой; а что касается Гретель, что ж, к черту Гретель.

Я стукнул в дверь один раз и стал ждать, пока хозяйка опустит крышки на дымящиеся котелки, в которых, как я предполагал, она готовила. Когда дверь отворилась, было заметно, что она спешила: под цветным платком на лбу ее блестели мельчайшие капельки пока. Но она улыбнулась мне и махнула рукой, приглашая войти. На ней была белая блузка и неадекватно широкая синяя в белую клетку юбка, заворачивавшаяся над множеством нижних юбок, когда она шла к плите.

— Пахнет замечательно, — сказал я, и действительно, аромат пряностей возбуждал. Я сел за круглый стол, где рядом с традиционной вазой с цветами лежали две салфетки.

— Надеюсь, вам понравится, — сказала она. — Я готовила весь день. Основные блюда обычные, но на десерт будет кое-что особенное.

Глядя на ее стройную, грациозную фигуру, пока она колдовала над котелками, я подумал о том, что действительно могло бы стать для меня неплохим десертом.

Но пришлось заставить себя отбросить все распутные мысли: несмотря на воспоминания о сладких поцелуях прошлой ночью, в этот вечер я должен был вести себя как джентльмен. Марджори Бристол была столь же умна, как и красива, ее манеры леди не скрывали ее беззащитности, и я не хотел подвергать ее искушению, сломав расовый, не говоря уже о культурном, барьер между нами.

А может, я не хотел подвергать искушению себя. Дружба, возможно, легкий флирт, — вот каким был предел наших отношений.

— Вы сказали, что вам еще не надоели мидии, — сказала она, наливая мне в небольшую тарелку суп. — И я решила поймать вас на слове.

— Восхитительно, — сказал я, попробовав. Суп был густой, в нем плавали кусочки мяса мидий вместе с ломтиками картошки, помидорами и другими овощами. Мне даже не понадобились щипцы для устриц, которые она положила рядом с тарелкой.

Она больше смотрела, как я ем, чем ела сама, и ее детская улыбка, с которой она следила за моим энтузиазмом, была заразительной. Наполовину разделавшись с супом, она подала к столу закуску: хрустящую жареную рыбу.

— Морской окунь, — сказала она.

Такое не подавали «У Ирландца Билли» в Чикаго. А жаль.

Вторым блюдом оказалась порция риса со специями и луком с помидорами, и ломтиками нежного белого мяса.

— Краб? — спросил я, улыбнувшись.

— Ваш враг, — сказала она. — Я подумала, вам захочется одержать над ним победу.

Я попробовал и сказал:

— Его вкус в сто раз лучше, чем вид.

Она попробовала сама, а потом посмотрела на меня изучающим взглядом; ее большие, с длинными ресницами глаза стали задумчивыми.

— Вы не похожи на человека, который чего-то боится. Почему же такое маленькое создание так действует на такого большого мужчину, как вы?

Я пожал плечами и отхлебнул из своей чашки чаю со льдом.

— Я скажу вам позже, Марджори. Не сейчас, когда мы едим.

Она кивнула, глядя к себе в тарелку; на лице у нее появилось виноватое выражение. Я не хотел, чтобы оно было таким.

— Ой, Марджори, это не тайна, — просто неподходящая тема для разговора за столом. О'кей?

Она снова улыбнулась: «О'кей».

Я попросил ее рассказать о себе, о своей семье. Оказалось, что и ее отец, и мать много лет работали в домах богатых белых вроде Оукса.

— Мой отец... на самом деле не отец мне, — сказала она. — Я люблю его, но... он женился на моей матери, когда она была беременна мной. Мой настоящий отец — какой-то богатый белый человек. Я не знаю, кто он, и я никогда не узнаю этого. Но поэтому я и выгляжу вот так. У мамы тоже светловатая кожа. Папа... тоже не очень темный, поэтому мы живем «по эту сторону стены».

— По эту сторону стены?

— В Грант-таун бетонная стена отделяет нас, мулатов, от тех, кто темнее.

— И на социальной лестнице вы тоже стоите выше, как я понимаю?

Она кивнула.

— У нас хороший дом. Два этажа. Нет электричества и водопровода, и в нем не так удобно, как в «Вестбурне», но, все равно, он довольно милый.

— Вы говорили, у вас есть брат, которого вы хотите послать в колледж.

— У меня две сестры, старшая и младшая. Мэйбл замужем и торгует шляпами на рынке. Милли — горничная в «Б. К.».

— Хотел бы я с ними встретиться...

Она засмеялась и продолжила есть, но почему-то, несмотря на ее раскованность, я почувствовал, что ей не очень-то хотелось бы, чтобы я встречался с ее родственниками.