Макс Коллинз - Сделка

Мы шли прямо по путям. Слева, всего в нескольких кварталах от меня, была центральная часть Бервина, а прямо на север располагалась ферма. Здесь же дорога проходила через дикую прерию – по высокой траве, среди кустарников и деревьев. С правой стороны было проволочное ограждение, за которым виднелись очертания кирпичных строений санатория. Там собрались несколько полицейских в форме; три человека в спецодежде, явно рабочие железной дороги, стояли в стороне. Их расспрашивали.

Мы с Друри спустились с железнодорожной насыпи и, продираясь сквозь кусты и высокую траву, направились к полицейским, стоявшим около забора. Один из копов, человек лет пятидесяти, в белой фуражке, подошел к Друри и протянул ему руку. Они обменялись рукопожатием, и полицейский в белой фуражке представился:

– Я – шеф полиции Роуз, полицейского отделения Риверсайда. А вы, должно быть, капитан Друри.

Друри сказал, что так оно и есть.

– Спасибо, что вы прибыли сюда так быстро. Нам надо, чтобы вы опознали тело. А мы с удовольствием примем совет о том, что нам дальше делать...

Друри не представил меня; все решили, что я просто еще один коп. На этот раз я находился в его офисе, когда ему позвонили. Корреа попросил его поговорить со мной еще раз, и из вежливости я приехал по железной дороге в Таун-Холл-стейшн. И вот я сидел там, а он ругал меня, когда раздался телефонный звонок.

В результате мы с ним стояли в канаве около Иллинойской центральной железной дороги между Норт-Риверсайдом и Бервином среди ошарашенных деревенских полицейских, которые натолкнулись на труп человека – не совсем из их компании, но, в общем-то, типичного жителя этих мест.

Он сидел, прислонившись к забору, примяв под собой траву. Его коричневый котелок съехал набок, голова запрокинулась и упиралась в металлический столб. В правой руке у него был револьвер. На нем были модный серый клетчатый костюм, дорогое коричневое клетчатое пальто и голубой с коричневым шелковый шарф. Поверх туфель были надеты галоши – на земле еще был снег. А над носками виднелись белые шерстяные кальсоны. Над правым ухом было пулевое отверстие; такое же отверстие, из которого вылетела пуля, было над его левым ухом.

Мы с Друри наклонились над ним – с разных сторон. В воздухе пахло порохом.

Он, должно быть, подстригся этим утром, – промолвил я.

– Почему? – спросил Друри.

Я не сказал Друри, что вчера встречался с этим человеком. И не собирался говорить.

– Видно, что стрижка свежая. Да и запах помады чувствуется.

– Я чувствую запах вина. Он, наверное, был смертельно пьян. А теперь он просто мертв.

Друри выпрямился и обратился к шефу Роузу:

– Все правильно. Это Фрэнк Нитти.

– В его водительских правах написано – Нитто, – произнес Роуз.

Друри пожал плечами.

– Нитто – это его настоящее имя, – он усмехнулся. – Ему наверное, казалось, что Нитти – это по-американски.

Я осторожно снял шляпу с головы Нитти. В коричневом котелке было несколько пулевых отверстии. Точнее, пять.

– Билл, – сказал я. – Взгляни-ка сюда. Я показал ему шляпу.

– Как, черт возьми, одна пуля, попавшая ему в голову, могла продырявить шляпу в пяти местах? А фатальный выстрел оставил только одно отверстие, вот здесь... – Я посмотрел в дырку. – Откуда другие отверстия? Мыши?

Друри взял шляпу и повертел ее в руках, разглядывая. Он нахмурился.

Роуз заявил:

– У нас есть свидетели. Может, они помогут нам решить эту загадку.

Он подвел нас к трем железнодорожникам. Двое из них были худыми, лет сорока. Они были невероятно похожи, хотя сказали нам, что они не братья. Третий, грузный, был лет тридцати пяти.

Друри представился, и тогда один из худых вышел вперед и сказал, что его зовут Вильям Сибауэр, он работает кондуктором. Он и двое других – стрелочник и сигнальщик – были на паровозе, когда все началось. На нем были очки в проволочной оправе – это как раз и отличало его от другого худощавого человека. Говоря, он снял очки и вытер стекла от капель дождя. Он нервничал.

– Было около трех часов, – начал кондуктор. – Мы перевозили состав на юг, впереди был служебный вагон. Когда мы пересекли Сермак-Роуд, на некотором расстоянии от нас я увидел человека. Он шел в том же направлении, что и мы – на юг. И шел он по рельсам. Человек этот шатался. Я подумал, что он, наверное, пьян.

– Вы быстро ехали? – спросил Друри.

– Не очень. Когда мы были уже близко к нему, я вышел на площадку и прокричал: «Эй, приятель!» На это парень поднял руку, в которой был пистолет. Он выстрелил в меня, и я нагнулся.