Томаш Миркович - Паломничество в Святую Землю Египетскую

Алиса громко, истерически захохотала. При виде ошарашенной физиономии старичка несколько человек из стоящих рядом засмеялись тоже; остальные глядели на них неодобрительно, но и сами не совладали с подрагивающими уголками губ, и вскоре хохот всей толпы, поначалу немного нервный, разносился по всему саду, словно праздничный салют.

Тем временем старичок стоял перед Алисой и, разинув рот, озирался по сторонам в полном недоумении. Далеко не сразу его взгляд наконец остановился на гробе.

– Что случилось? – спросил он неуверенно, глядя на все еще смеющуюся Алису.

Она только беспомощно развела руками и рассмеялась еще пуще от собственного бессилия.

Старичок не стал ждать, пока она умолкнет, а поспешил к покойнику и открытому гробу, чтобы сложить все как было. Его усилия поначалу только увеличивали общее веселье, но в конце концов собравшиеся принялись ему помогать.

Когда дядя опять лежал в гробу, а крышку оттерли от грязи и прибили по всем правилам, старичок подошел к Алисе и представился Станиславом, камердинером ее дяди, а еще раньше – дедушки.

– Так вы, господин Станислав, наверное, и моего отца знали? – спросила она.

– Конечно, барышня. Только называйте меня, пожалуйста, просто по имени, ладно? Так меня всегда звали все в вашей семье. До чего же я рад, что вы все-таки приехали! Господин Теодор не дождался, бедняжка, хотя и верил, что вы, барышня, явитесь хотя бы на похороны. Он оставил письмо; с вашего позволения, барышня, я вам его отдам после похорон, а то надо спешить на кладбище. Сейчас я лошадь запрягу.

– Погодите, не могли бы вы…

Старичок страдальчески скривился:

– Очень вас прошу, – называйте меня по имени, без «господина».

– Хорошо. Так вот, Станислав, вы никуда не поедете, пока вам не перевяжут голову. Повернитесь, пожалуйста.

Старичок послушно выполнил приказ. Редкие седые волосы у него на затылке слиплись от крови.

– Рана не выглядит опасной, но ее надо промыть и забинтовать. Пойдемте за мной. У меня в машине аптечка.

– Нет, не нужно. Со мной все в порядке, – сказал старичок, утирая рукавом грязь с лица. После чего вдруг заинтересовался: – Так вы приехали на машине?

– Да, – ответила Алиса, направляясь к калитке. Старичок засеменил за нею.

– А какой марки, можно спросить?

– «Сиренка». – Алиса отворила калитку и отступила, чтобы пропустить старичка вперед.

– Нет-нет, только после вас, – возразил тот, останавливаясь. – А багажник у нее есть?

– Конечно. Небольшой, правда, но есть. Как у всякой машины.

– Нет, а такой, на крыше?

– Такой тоже есть. А почему вы, Станислав, спрашиваете?

Правильно ли она обращается к слуге? Насколько ей помнилось из книг, пожалуй, что правильно. Старый беззубый камердинер раздражал ее все больше. Знала бы, что дядя уже умер, могла бы й не ехать.

– А он прочный? – не отставал старичок.

– Кто прочный? Автомобиль?

– Нет-нет. Багажник.

Алиса почувствовала, как в ней нарастает раздражение, однако взяла себя в руки и ответила совершенно спокойно:

– Не знаю. Я еще ничего на нем не возила. Вы, Станислав, лучше сами посмотрите. Машина прямо у калитки. Проходите, пожалуйста!

Она решительно взяла его под руку, собираясь вытолкнуть на улицу, но, почувствовав под пальцами худое костлявое предплечье, пожалела старика. Стыдясь своего гнева, Алиса отпустила его и первая прошла в калитку.

«Что ему нужно?» – мелькнуло у нее в голове, пока она доставала из аптечки вату, перекись водорода и бинт, а старичок с видом знатока осматривал багажник. Бинт не понадобился: на месте удара вскочила изрядная шишка, но кожа была только немного рассечена. Хватило и пластыря. Вдруг до Алисы дошло.

– Не выйдет, – сказала она.

– Слушаю вас, барышня? – спросил Станислав, оборачиваясь к ней; осмотр багажника так захватил его, что он почти не заметил, как Алиса обрабатывает ему рану. Лишь теперь, увидев у нее в руке клок окровавленной ваты, он ощупал голову, скривился и тут же улыбнулся: – Благодарю вас, барышня.

– Не за что. Я сказала – не выйдет. Не собираюсь работать катафалком. Запрягайте лошадь.

У старичка вытянулось лицо.

– Как прикажете, барышня, – сказал он с грустью. – Но господин Теодор так любил автомобили! Было время, когда у него была лучшая машина во всей округе. «Ягуар»! Я всегда возил его, когда он выбирался в город. Он любил быструю езду. Когда у него не было никаких дел, приказывал просто возить его по округе. Хорошее было время!