Филип Керр - Бледный убийца

– Спасибо, Танкер.

– Все равно, комиссар, не похоже, чтобы маленький судетский придурок, который сидит у вас, был на самом деле в этом замешан, правда? Надеюсь, вы не возражаете, что я высказываю свое мнение?

– Нет, если у него, конечно, не было в кармане телефона. Но мы все-таки решили посмотреть – может быть, кто-нибудь в камере хранения на станции «Зоопарк» признает его. Кто знает, может быть, у него на воле остался сообщник.

Танкер кивнул.

– Истинная правда, – сказал он. – Все возможно в Германии, пока рейхсканцлером у нас это дерьмо – Гитлер.

Несколькими часами позже я вновь приехал на станцию «Зоопарк», где Корш уже раздал фотографии чемодана собравшимся здесь сотрудникам камеры хранения. Они вглядывались и вглядывались в фотографию, качали головами и скребли свои седеющие бородки, и все-таки никто не мог вспомнить человека, оставившего голубой кожаный чемодан.

Самый высокий из них – мужчина, одетый в длиннющую спецовку цвета хаки, который, кажется, был здесь главным, – вытащил тетрадь из-под стойки, обитой металлом, и подошел ко мне.

– Вероятно, вы записываете имена и адреса тех, кто оставляет здесь свои вещи, – начал я, ни на что особо не надеясь. Как правило, убийцы, сдающие чемоданы со своими жертвами в камеры хранения, не рискуют оставлять свои настоящие имена и адреса.

Человек в спецовке, чьи испорченные зубы напоминали почерневшие керамические изоляторы на трамвайных проводах, посмотрел на меня со спокойной уверенностью и постучал пальцем по плотной обложке своей регистрационной книги.

– Он записан здесь, тот, кто оставил этот чертов чемодан.

Открыв свою книгу, он лизнул большой палец, которым побрезговала бы и собака, и начал листать засаленные страницы.

– На фотографии видно, что на чемодане была бирка, – сказал он. – А на бирке ставится номер, точно такой же, как и на вещи сбоку. И этот номер указан в книге, вместе с числом, фамилией и адресом.

Он перевернул еще несколько страниц, а затем провел указательным пальцем по строчке.

– А, вот, – сказал он. – Этот чемодан сдали в пятницу, 19 августа.

– Через четыре дня после того, как она исчезла, – тихо заметил Корш.

Человек провел пальцем вдоль строчки на следующей странице.

– Здесь написано, что чемодан принадлежит господину Гейдриху, имя на букву "Р", Вильгельмштрассе, 102.

Корш так и покатился со смеху.

– Спасибо, – сказал я мужчине. – Вы нам очень помогли.

– Не вижу ничего смешного, – проворчал тот, уходя.

Я улыбнулся Коршу.

– Похоже, у нашего приятеля с чувством юмора неплохо.

– А вы напишете об этом в своем отчете, комиссар? – ухмыльнулся он.

– Но это же материал для следствия, разве не так?

– Только генералу это очень не понравится.

– Я думаю, он будет вне себя. Но, видите ли, наш убийца – не единственный, кто ценит хорошую шутку.

Когда я вернулся в Алекс, мне позвонил начальник отдела ВД-1, в котором якобы служил Ильман. Из отдела судебной медицины. Я разговаривал с гауптштурмфюрером СС доктором Шаде, чей тон был, как я и ожидал, довольно подобострастным – без сомнения, он считал, что генерал Гейдрих оказывает мне покровительство.

Доктор сообщил, что группа дактилоскопии сняла несколько отпечатков пальцев в телефонной будке на станции «Вест кройц», из которой, по-видимому, убийца и позвонил в Алекс. Теперь этим займутся ребята из отдела ВД-1 – отдела регистрации. Что касается чемодана и его содержимого, то он переговорил с криминальассистентом Коршем и сразу же свяжется с ним, если там будут найдены какие-нибудь отпечатки.

Я поблагодарил его за звонок и предупредил, что они должны выполнять в первую очередь заявки моего расследования, а уж потом – все остальные.

Через пятнадцать минут мне снова позвонили, на этот раз из Гестапо.

– Говорит штурмбаннфюрер Рот, – услыхал я в трубке. – Секция 4В-1. Комиссар Гюнтер, вы мешаете проведению исключительно важного расследования.

– 4В-1? Я что-то не слышал о такой секции. Вы звоните из Алекса?

– Мы находимся на Мейнекештрассе, расследуем католический заговор.

– Боюсь, и ничего не знаю о вашей секции, штурмбаннфюрер. И не желаю знать. Тем не менее мне непонятно, как я могу мешать вашему расследованию.

– И все-таки это так. Это вы приказали гауптштурмфюреру СС доктору Шаде, чтобы в первую очередь все делалось для вашего расследования, а потом уж для других?

– Да, это мой приказ.

– Тогда вам, комиссар, следует знать, что в тех случаях, когда требуются услуги отдела ВД-1, вначале идут дела Гестапо, а потом уж Крипо.