Петр Межирицкий - Читая маршала Жукова

[24]В Киевском и, особенно, Одесском военном округах и на флотах. В качестве примера можно привести начальника штаба Одесского военного откруга генерал-майора (впоследствии маршала) Захарова. Да и Черноморский флот больше считался с данными разведки, чем с данными Москвы. Таких примеров много, и эти гнезда готовности сыграли свою роль в начале войны.

[25]Тухачевского в каком-то выступлении Сталин назвал "демон Гражданской войны" (что звучит двусмысленно). Двусмысленностей с Якиром он не допускал. Военные парады традиционно принимались на конной выездке. Но у Якира был больной позвоночник, он не мог сидеть на коне. Для него вождь сделал единственное в Красной Армии исключение. Специально куплен был роскошный кабриолет, кажется, "Паккард", и командующий КОВО принимал парад и объезжал войска, стоя в машине. А Сарре Лазаревне Якир вождь в феврале 37-го отечески внушал беречь мужа, "он чрезвычайно ценный для нас человек". Вероятно, это и вызвало к жизни легенду, что к Якиру вождь особенно благоволил.

[26]Единственное, что нашел сказать о Якире писатель Э.Радзинский в своей книге "Сталин".

[27]Станислав Косиор пережил Иону Якира менее, чем на два года.

[28]Фальшивка, судя по всему, сфабрикована все же была, но не в СССР, а заграницей - так называемый документ Еремина. Работа была - на всякий случай, наверное, - грубая и от нее за версту разило реабилитацией Сталина. Факт сотрудничества с охранкой разумно не скрывался, иначе не о чем было бы и говорить, но настойчиво подчеркивалось, что Сталин (во всем документе, датированном 1913 годом, он лишь раз назван Джугашвили, все остальное -Сталин. В 1913 году!) совершенно порвал все отношения с охранкой. Двусмысленность документа позволяла любые манипуляции и дала бы Сталину, в случае его публикации, отличные шансы для защиты от предъявителей, да еще и с оборотом вины на них самих.

[29]Черный юмор ситуации в том, что Куйбышев и Орджоникидзе и сами к тому времени успели уже наломать дров и выйти далеко за уровень компетенции, каждый в своей сфере - Куйбышев в Госплане, а Орджоникидзе в тяжелой промышленности. Но там критиковать их было некому, поскольку критиков уничтожили, как врагов народа, уже к тому времени. Так-то!

[30]Совсем как у немецких генералов. По свидетельству современников, разочаровавшись в Гитлере, фон Фритч отказался от мысли прибегнуть к вооруженной силе для свержения фюрера. Это могло привести к кровопролитию, которого он не желал даже для спасения своей чести.

[31]И снова параллель с мучениками-немцами, которых упрекали в небрежной подготовке покушения на Гитлера, что, дескать, и привело к затяжке войны, к страшным жертвам и разрушениям 1944-1945 г.г. Словно участники покушения сами не понимали, насколько тщательно надо готовиться. Словно их время не было ограничено напряженными условиями службы и военными обязанностями, которые они столь блестяще и неукоснительно выполняли.

[32]Интересно, что, когда поставленный на место Я.Гамарника Мехлис прибыл в 1938 году на Дальний Восток с громадными полномочиями, Блюхер, который уже чувствовал занесенный над ним топор, не только не оказывал новому начальнику ГлавПУРа тех знаков внимания, какие всегда почтительно и с радостью оказывал Гамарнику, но, даже зная, чем рискует, вовсе отстранился от общения с ним.

[33]18 февраля 1937 года. зам. главного редактора журнала "Россия на стройках" М.С.Кусильман волей случай первым оказался в кабинете наркома после рокового выстрела. Он намекнул мне о страшном подозрении, когда я беседовал с ним, собирая материал для книги о Цезаре Куникове. Дело было в 1974 году, задолго до перестройки, и Кусильмана трудно обвинять в осторожности.

В.Рапопорт и Ю.Геллер ставят смерть Орджоникидзе в связь с расстрелом Зиновьева и Каменева, которым Сталин обещал жизнь за лояльное поведение на процессе. Говорят, тогда-то, после их расстрела, лучший друг вождя спохватился и встал на дыбы. Смерть сразила его за неделю до открытия важнейшего для Сталина пленума ЦК. Армия была еще не тронута. Есть основания полагать, что, выступи Орджоникидзе на пленуме против Сталина, у него нашлись бы сторонники среди людей, способных поддержать его не только морально. Что опять же рисует Серго в лучшем свете: он не скрыл своих чувств и намерений, как годами скрывал их Сталин.

[34]"Гигант Криворучко, командовавший 2-м кавкорпусом после Котовского, отличался непосредственностью и необузданным нравом. Он боготворил Якира, который, кстати, очень мягко, по-отечески относился к его кавалерийским выходкам. В других обстоятельствах Криворучко, не задумываясь, отдал бы жизнь за командарма. Здесь он смолчал… Позже, в застенке, проявилась натура Криворучко. Он схватил следователя и задушил, потом долго, действуя его телом, как дубиной, отбивался от охранников - пока не был застрелен" (Рапопорт и Геллер, стр. 304).