Филипп Ванденберг - Свиток фараона

— Это точно, йа саиди.

— И поэтому мы должны сообщить в полицию.

— Никакой полиции, никакой полиции, — заныл Омар. — Халима — хорошая девочка.

— Но это же и в твоих интересах! — воскликнул Шелли.

Тут Омар поднялся, будто хотел придать важность своим словам, и со всей серьезностью произнес:

— Йа саиди, дайте мне пару дней, и я уговорю Халиму все рассказать. Пожалуйста!

Профессор Шелли сначала противился, пытаясь убедить паренька, что лучше привлечь полицию и надавить на девочку. Но потом, когда Омар в качестве аргумента заявил, что никто не может гарантировать, что Халима скажет полиции правду, поддался на его уговоры.

Слова слуги открыли глаза профессору. «Если и есть человек, который может заставить девочку говорить, то это Омар», — подумал Шелли.

Рано утром на следующий день Омар отправился в эль-Курну. Как всегда в месяцы дуль-када и дуль-хиджа, с пустых полей тянулся белый туман. Пахло сырым песком, а невидимые вороны и стервятники пели утреннюю песню. Точильщики уже принялись за работу, отовсюду слышался шипящий звук, возникающий от соприкосновения металла с вращающимся камнем.

Перед домом Халимы сидел старик и вырезал посох. Он не оторвался от своей работы, даже когда Омар подошел и поздоровался. Мальчик сообщил, что пришел к Халиме.

— К Халиме? — Старик, прищурившись, посмотрел на него снизу вверх и снова принялся за работу. Затем как бы между прочим сообщил: — Халима ушла.

— Ушла? Но куда?

Старик пожал плечами.

— Ушла прочь! Теперь я здесь живу.

— Но этот дом принадлежит…

— Мустафе-ага Аяту, — перебил его старик, — он сдает его мне.

— А куда ушла Халима? — настойчиво повторил Омар.

— Как тебя зовут? — поинтересовался старик.

— Омар Мусса.

Не глядя на него, старик поднялся, прошел в дом и вернулся обратно с письмом, которое молча вручил Омару. Мальчик взял его в руки и прочитал:

«Мой дорогой! Мужчина, который передал тебе это письмо, знает его содержание, потому что он записал каждое слово, которое я ему сказала. Я знала, что ты придешь, несмотря на мои предупреждения. Ты своенравный парень. Но пусть тобой не владеет высокомерие. Аллах любит только тех, кто проявляет смирение. Постарайся смиренно принимать все, что уготовил тебе Всемилостивый, и уйди из этого места, которое принесло тебе столько мучений, потому что зло все еще подстерегает тебя.

Меня ты больше никогда не увидишь. Не спрашивай почему. Есть вещи, которые нельзя знать никому. Мое сердце обливается кровью, а душа болит от одной мысли, что мне придется расстаться с тобой навсегда, но так будет лучше. Люби меня в своих мыслях, как я люблю тебя. Во имя Аллаха, Всемилостивого и Всемогущего. Халима».

Когда Омар отвел глаза от листка, старик куда-то исчез. Солнце алело в утренней дымке. С берега доносились крики паромщиков. Упрямо кричал осел, козы прыгали по грунтовой дороге. Омар отправился в путь.

На краю эль-Курны, там, где пыльная дорога разветвлялась и одна тропа вела в Дейр эль-Бахри, а другая — в Долину царей, Омар остановился. Ему показалось, что он слышит знакомый звук, слабый и назойливый, похожий на звук точильного камня. Откуда он знает его? Паренек прошел еще немного и снова встал как вкопанный. Ошибиться было невозможно: он слышал это шипение в гробнице, в которой его держали похитители.

Омар осмотрелся по сторонам. На западе начинали краснеть утесы, а на востоке, по ту сторону Нила, сквозь утреннюю дымку проступали очертания храма Луксора. Какие тайны скрывала эта суровая местность? Где — в прошлом или настоящем — находится разгадка этих странных, таинственных событий?

Весна в Берлине. Из гостиницы «Бристоль», что на Вильгельмштрассе, вышла эффектная, богато одетая дама. Ее короткие иссиня-черные волосы почти полностью скрывала широкополая шляпа с разноцветными перьями. Со светлым, с рюшами зонтиком от солнца, который она использовала как прогулочную трость, дама прошла к самодвижущимся коляскам, стоявшим у гостиницы. Водитель распахнул перед дамой дверцу и поддержал ее за руку, помогая забраться внутрь.