Кэрол Макклири - Алхимия убийства

— Нелли, в этом помещении я не единственный, кто обладает богатым воображением. Но я способен контролировать полет своей фантазии. Ты должна понять, что лучшие полицейские и военные умы Франции занимаются этой проблемой.

— Те самые, которые посадили меня в кутузку?

— Нелли, баржу арендовал Дюбуа. Полиция вела наблюдение за баржей. Туда наведывались известные анархисты и доставлялись материалы и оборудование, позволяющие производить микробы в больших количествах.

— А табличку с указанием, что это логово анархистов, там не видели?

Он сжимает мою руку.

— Ты не виновата, что тебя постигла неудача. С тобой обошлись, как ты того заслуживаешь, но это временная ситуация.

— Что полиция намерена предпринять в отношении баржи?

— Поскольку в этой истории замешаны анархисты, мы полагаем, что баржа начинена взрывчаткой. Поэтому ее нельзя взять обычным приступом. Мы разрабатываем план быстрого проникновения на борт, чтобы анархисты не успели предпринять ответных действий. Полиция консультируется со мной, поскольку у меня, как ты утверждаешь, богатая фантазия.

— А теперь ты мне скажешь, что собираешься атаковать баржу подводной лодкой.

У него отпала челюсть.

— Подводной лодкой?

— Ну, такой как в «20 000 лье…».

Он отпрянул, словно я ударила его.

— Ну конечно же! Подводная лодка уже есть на Сене, ее экспонирует Зеде на выставке.

— И что?

— Мы можем проникнуть на баржу под водой, и я знаю как.

Он выбегает из камеры.

Я качаю головой. Что теперь начнется из-за меня?

Нелли и Оскар

На следующий день рано утром доктор Рот приходит в мою камеру. У него опущенное лицо, и я сразу думаю, не случилось ли что с Жюлем.

— Ваш друг Оскар заболел лихорадкой. Его положили в больницу Пигаль. Он на волосок от смерти.

— О Боже, не может быть. — Я совсем забыла об ирландском поэте. Страшно представить, что он страдает от ужасных симптомов «черной лихорадки».

— Я получил разрешение от префекта отвезти вас в больницу. Я заверил его, что выдадите честное слово добровольно вернуться после посещения. Он согласился, когда я сказал, что доктор Пастер и я ручаемся за вас.

— Спасибо.

На улице нас ждет экипаж. Я поднимаюсь в него и не верю своим глазам.

— Милости прошу, дорогая моя Нелли.

— Оскар!

Он сияет от радости, когда я сажусь рядом с ним. После того как усаживается и Рот, экипаж трогается. Я крепко обнимаю Оскара и целую в щеку:

— Я ужасно переживала за вас.

Он широко улыбается.

— Не думали же вы, что я оставлю вас в руках этих гуннов. Мы отвезем вас на вокзал и посадим в поезд до Гавра. Я уже заказал вам билет на паром до Лондона. Оттуда вы можете поплыть до Нью-Йорка. Конечно, я буду вашим попутчиком. После того как помог вам бежать, я стану персона нон грата в Париже.

Меня еще никто так не изумлял.

— Я не могу поверить, что вы вызволили меня на свободу.

— Собственно говоря, дорогая моя, я лишь солдат в проведении этой операции. Тактическая разработка плана — заслуга нашего гения Андре. — При этих словах Оскар кивком указывает на Томаса Рота.

— Андре?

— Да, Андре. Мой друг, с которым я все время пытался вас познакомить. — Оскар с довольным видом потирает руки. — Правда, замечательно? Всегда восхищался актерским талантом Андре. Он исполнял роль ассистента Пастера, чтобы выручить вас. Мы должны покинуть территорию Франции, прежде чем префект обнаружит наш небольшой обман.

Я встречаюсь взглядом с человеком, которого знаю как Томаса Рота.

— Андре. — С непривычки я с трудом выговариваю это имя. Оскар знает его как Андре. Пастер называет Ротом. Но будь он с окладистой бородой, в очках, с длинными волосами, свисающими из-под надвинутого на глаза канотье, это вылитый Перун, человек в черном.

Оскар не спускает с меня глаз, когда экипаж вдруг останавливается.

— Дорогая моя, почему вы так бледны? Не тревожьтесь, Андре не арестуют, он едет с нами.

Дверца открывается. К нам подсаживается человек со стальным шаром вместо руки. В другой руке у него пистолет.

Андре улыбается нам.

— Вы, кажется, знакомы с мсье Маллио?

Оскар смотрит на меня.

— Нелли, что…

— Вы правы, Оскар, ваш друг Андре — хороший актер. — Потом я обращаюсь к Андре. — Я бы сказала, даже великий, потому что ввели в заблуждение Пастера.

Андре пожимает плечами:

— Это было не трудно. Пастер увлечен своей работой, и я помогал ему. Я лучший ученый во всем институте за исключением самого Пастера. И я учел его настроения, отразившиеся в одном из его страстных увлечений кроме науки.