Ян Парандовский: Алхимия слова

Ян Парандовский

Алхимия слова

Перевод с польского А. Сиповича

СОДЕРЖАНИЕ

С. Залыгин Об "Алхимии слова" Яна Парандовского

Введение

Призвание

Жизнь

Мастерская

Вдохновение

Работа

Слово

Тайны ремесла

Материал литературы

В лабораториях литературы

Стиль

От первой до последней мысли

Скрытый союзник

Слава и бессмертие

В. Британишский. Польские писатели в этой книге (комментарии)

ОБ "АЛХИМИИ СЛОВА" ЯНА ПАРАНДОВСКОГО

Эта книга названа точно: "Алхимия слова".

Может быть, и в самом деле нет более алхимической области, чем область слова, особенно слова художественного. Стоит только задуматься над его происхождением, над влиянием его на нас, над его связью с нашим сознанием и подсознанием, и тут же окажется, что самое время вспомнить о том, с каким упорством алхимики преследовали свою извечную цель: получить благородный металл из простых составляющих.

В этом точном названии отражено все вплоть до неточности того предмета, о котором идет речь. Это не химия, но алхимия слова, то есть некоторое " волшебство", испытание случая, отсутствие твердых правил, а вместо всего этого - присутствие тех поразительных догадок и находок, которые называются вдохновением. И которые могут быть названы еще и алхимией слова.

Тут, конечно, не обходится без некоторого, будем говорить, увлечения, с которым писатель обычно рассуждает о труде писателя, тем более рассуждает письменно. Умея писать, уж где-где, а в этом случае он всегда постарается показать и доказать свое умение, неординарность и самого себя и своей профессии в целом.

Но я все-таки думаю, что изобретатель или конструктор, в общем-то, преодолевает ничуть не меньшие трудности и препятствия, так же как и математик или физик, только никто из них, во-первых, не умеет об этом так же пространно рассуждать и заинтересовать своими рассуждениями широкого читателя, во-вторых, все они чувствуют в такого рода рассуждениях меньшую потребность, а. в-третьих, их творчество, точнее, материал их творчества, еще меньше поддается анализу, чем материал художественной литературы.

Ее материал - это прежде всего непосредственно жизнь, а о жизни мы ведь любим, а иной раз и действительно неплохо умеем поговорить о ней.

Но замечание мое вовсе не в укор писателям, пусть рассуждают друг о друге и о себе, может быть, они привьют любовь к этому и математикам, лишний раз разговорятся с ними по этому вопросу.

Когда же математики, вообще ученые, вообще все люди творческого труда, овладеют таким умением, для них это будет иметь значение даже большее, чем для литературы: вот они-то смогут, пожалуй, создать логику и законы своего творчества, вывести его практически законченные и значительные формулы, отбросить алхимию и приобщиться к подлинной химии.

А тогда литература в этом отношении поменяется местами с наукой, тогда-то ей, застрельщице, придется поучиться у науки.

Конечно, в психологии и законах творчества искусство никогда не будет точно повторять науку, а наука - искусство, у них разные пути от средств к целям, а от целей - к средствам.

Для научного творчества характерно открытие, причем открытие существующего в природе закона или принципа - принципа паровой машины, например, или принципа, на котором возможно конструирование бетатрона, при этом первая паровая машина, как и первый бетатрон, как таковые, очень быстро теряют собственное значение и становятся музейными экспонатами, поскольку они сыграли свою роль: подтвердили наличие закона или принципа.

Творчество художественное не открывает, а создает, и создает не принцип, а конкретность, конкретное произведение, ценное своей единственностью и неповторимостью.

Существуют законы Ньютона и Менделеева, но нет законов Шекспира и Толстого, хотя и те и другие - творцы, но одни говорят преимущественно об окружающем нас мире, другие - о человеке в этом мире. Лишь только речь заходит о человеке, о его личности, а не о человеческом обществе в целом и не об общем для всех людей анатомическом строении организма, тотчас же законы и обобщения отступают, а на первом плане появляется конкретность, индивидуальность, как таковая, самая сложная и неповторимая в пространстве и времени, и только через нее мы можем воспринимать нечто общее для всех нас.

Причем если для научного закона прежде всего важен результат, а не средства, с помощью которых он был открыт, то для художественного творчества это имеет решающее значение, тут чрезвычайно важно, как и кто.