Майкл Грегорио - Критика криминального разума

Я представил, как Вигилантиус извлекает инструменты из-под широкой мантии. А кстати, какие именно? Острые ножи, медицинскую пилу, заостренные скальпели… Затем склоняется над анатомическим столом и с жадностью набрасывается на труп, безжалостно полосуя на части беспомощные останки адвоката Тифферха.

Неумеренные хвалы, воздаваемые Кантом в адрес этого человека, вывели меня из себя.

— Еще одно доказательство в пользу того, что Вигилантиус — циничный шарлатан, сударь. Ему не было никакой нужды спрашивать душу убитого о том, каким образом несчастный отправился на тот свет, потому что он уже знал ответ на свой вопрос!

Кант слегка коснулся моей руки, пытаясь меня успокоить.

— Вы не правы, Стиффениис. Доктор еще до первого вскрытия высказал предположение — правда, в свойственной ему излишне театральной и несколько безвкусной манере, — что причину смерти следует искать у основания черепа покойного. Труп уже беседовал с ним. Вскрытие он проводил потом.

Труп беседовал?

— Профессор Кант… — сделал я попытку протестовать.

— Но как вы догадались, сударь?

Вопрос Коха прозвучал для нас обоих неожиданно.

— Простите меня, профессор Кант, — сказал сержант и покраснел от смущения, — я не хотел прерывать ваших размышлений, однако я немного удивлен. Каким образом вам удалось так быстро понять значение убийства Яна Коннена? В то время еще никто не мог предположить, что за ним последуют похожие преступления.

Кант прикрыл глаза, и его лицо осветила довольная улыбка.

— В течение многих лет, сержант, я занимался сопоставлением фактов, имеющих отношение к частоте и особенностям смертей в Кенигсберге, — ответил Кант. — Примерно год назад я получил из полиции очередной недельный отчет. В нем упоминался труп, причина смерти не была установлена. Это показалось мне в высшей степени необычным. Врач, приглашенный констатировать смерть, не обратил внимания на крошечные отметины на шее Коннена. Отсюда и заключение: причина смерти неизвестна. У меня же возникли затруднения с включением данного случая в мою статистику. Умер ли упоминавшийся в отчете человек своей смертью или был убит? Я обратился к властям с просьбой подарить тело университету, и, по счастливому стечению обстоятельств, в то самое время в «Коллегиум Альбертинум» читал лекции доктор Вигилантиус. Узнав из частной беседы, что он, кроме всего прочего, является и опытным анатомом, я поспешил воспользоваться представившейся мне возможностью. И получил от нее двойную выгоду. Во-первых, я давно хотел собственными глазами увидеть, каким образом последователи Сведенборга беседуют с душами умерших. Во-вторых, хотел сохранить те материальные свидетельства преступления, которые вы только что видели. Когда несколько месяцев спустя произошло похожее убийство, я сразу заметил, что между ними имеется связь, попросил передать нам труп и послал за доктором Вигилантиусом, чтобы он повторил операцию.

— А поверенному Рункену было известно об этом месте, сударь? — спросил Кох, сделав жест рукой, показывавший, что он имеет в виду всю лабораторию.

Кант с демонстративным раздражением отмахнулся от вопроса.

— Ваш хозяин не способен был оценить важность тех свидетельств, которые я собрал здесь. Он высмеивал мои находки как увлечения старого маразматика! Пользуясь стандартными полицейскими методами, он никогда бы не нашел убийцу. Вкус преступника к совершаемым им страшным деяниям набирал силу, ужас охватывал жителей города, короля все больше беспокоила возможность вторжения французов, и он настаивал, чтобы дело было завершено как можно скорее. Несколько недель назад я предложил его величеству отправить поверенного Рункена в отставку. На его месте был необходим другой человек, с талантами иного сорта. Такими, как у Августа Вигилантиуса…

— И меня, — добавил я.

Кант ласково похлопал меня по плечу и тепло мне улыбнулся:

— Теперь вы понимаете, почему я послал за вами, Ханно. Только тот, кто посетил страну теней, способен справиться с тем, что происходит у нас в Кенигсберге. Как вам прекрасно известно, над самыми темными порывами человеческой души не властны Разум и Логика.

Импульсы человеческой души, над которыми не властен Разум…

Я застыл. Я сам употребил ту же фразу при нашей первой встрече.

— Поэтому-то я и послал вас в «Балтийского китобоя», — сказал профессор, и глаза его лукаво блеснули. — Было логично начать именно оттуда. Гостиница стала местом первого преступления, и ходили многочисленные слухи, что ее владелец симпатизирует Бонапарту. Боюсь, что Морик, тамошний служка, вызвал подозрения у хозяина. А вот этого я предвидеть не смог, — добавил он задумчиво. — Значит, Тотц убил его, воспользовавшись молотком, как сам вам и признался. Теперь, как я полагаю, вам ясно, что, совершив указанный поступок, он исключил себя из списка подозреваемых в других убийствах.