Майкл Грегорио - Критика криминального разума

— Поверенный Стиффениис на встречу с доктором Вигилантиусом! — провозгласил Кох.

С громким металлическим звоном глазок закрылся, дверь распахнулась, и мы вошли в небольшой внутренний дворик.

— Подождите здесь, — велел охранник, и нам в течение нескольких минут пришлось мерзнуть под пронизывающим ветром.

В центре двора два высоких солдата в одних рубахах орудовали лопатами рядом с длинным деревянным ящиком. Какой смысл, подумал я, при нынешнем количестве снега в городе запасать его в ящиках?

— Генерал Катовице! — внезапно прошипел Кох. Я обернулся и увидел группу офицеров в форме из синей саржи, следовавшую по направлению к нам. — Командующий гарнизоном…

С некоторым трепетом я приготовился к встрече с генералом. Ко мне приблизился человек заметно ниже среднего роста и заметно шире средней толщины. Кроме того, в глаза бросались ужасно гнилые зубы, громадные белые усы, покрывавшие верхнюю губу, и румяные щеки. Скрестив короткие ручки на массивной груди, генерал нахмурил покрытый морщинами лоб, затем резко повернул голову налево, отчего длинная белая косичка, взметнувшись в воздухе, опустилась на руку, подобно змее, обвившейся вокруг ветки дерева. Высшие армейские чипы все еще продолжали носить парики в стиле, введенном в моду Фридрихом Великим.

— Стиффениис?! — рявкнул генерал, протягивая мне толстенькую ручку.

Я с облегчением улыбнулся. Хотя бы здесь меня ждали.

— Не стану отнимать ваше драгоценное время, скажу только, что я очень рад, что вы все-таки приехали, — начал он, поигрывая своей жирной рукой с эфесом шпаги. — Город пребывает в полнейшем смятении. Чудовищные убийства! Король требует немедленно уладить это дело. Мне же совершенно ясно, что у нас тут происходит. — Он подошел ко мне почти вплотную, отчего я ощутил запах чеснока и других полупереваренных ингредиентов его недавнего ужина. — Якобинцы! — произнес он. — Вот и вся загадка.

— Вы думаете, шпионы, сударь? — спросил я.

Генерал Катовице взял меня за руку.

— Именно! И мне необходимо знать, где они скрываются! — произнес он взволнованно. Белая косичка моталась, словно маятник, и он больше напоминал вождя дикого племени, нежели прусского генерала. — Нельзя доверять французам! Это хитрые черти под предводительством самого Сатаны! Наполеон отдаст свою левую руку и ногу, чтобы овладеть крепостью Кенигсберг. Наши силы заняли стратегические позиции и в самом городе, и на подступах к нему. Они нанесут беспощадный ответный удар. Только одно слово от вас и слово от меня. Больше ничего не нужно. — Он положил руку мне на плечо, крепко сжал его и взглянул мне прямо в глаза: — Если вы найдете что-то такое, что будет выглядеть по-французски и пахнуть по-французски, я должен быть тотчас же извещен. Рункен подозревал какой-то внешний заговор против нашего государства, но ему так и не удалось найти доказательств. Что, как вы понимаете, связывало мне руки. Если вы сумеете отыскать более надежные основания для решительных действий, я постараюсь убедить государя принять на себя инициативу. Мы нанесем первый удар. Таким образом, все во многом зависит от вас. У вас есть какие-нибудь вопросы?

Первый вопрос, который пришел мне в голову, способен был вызвать настоящую катастрофу. Что я здесь делаю? Но я не задал его. И генерал Катовице не стал ждать.

— Никаких? Превосходно! А теперь, я полагаю, вас ждут.

Генерал и его свита прошли влево, а справа к нам подошел капрал и отдал честь.

— Следуйте за мной, господа, — сказал он, повернулся и пошел строевым шагом.

Неужели мотивом для здешних убийств мог быть якобинский заговор с целью нарушить покой в Кенигсберге и во всей Пруссии? Я следовал за капралом в полной растерянности. Громко стуча каблуками, мы прошли по темному коридору, через большой пустой зал, под низкой аркой, которая привела нас в лабиринт из мрачных коридоров. И наконец достигли узенькой двери, врезанной в сырую серую стену.

— Сюда, — произнес капрал, извлек из кольца на стене пылающий факел и быстро побежал вниз по винтовой лестнице, спускавшейся в земные глубины.

Оттуда шел тошнотворный запах плесени. Факел нашего провожатого вступил в неравную борьбу с непроницаемой темнотой подземелья.

— А разве кабинеты здесь расположены не в верхних этажах? — спросил я Коха.

— В верхних, — ответил он.

— Зачем же мы в таком случае спускаемся под землю?

— Не знаю, сударь.

Создавалось впечатление, что мы идем в какой-то склеп.