Юрий Губин: Происхождение человека и человечества.

Но все это было прелюдией к вступлению на научную арену первого, по настоящему крупного борца за признание новых эволюционных идей в вопросах происхождения человека.

Впервые в истории науки близко к правильному пониманию данной проблемы подошёл французский учёный и эволюционист Ламарк. В 1809 году, Жан Пьер Антуан де Моне де Ламарк опубликовал свою знаменитую книгу «Философия зоологии», где он постулировал два основных принципа эволюции:

- принципа градации (врождённое, независящее от внешних факторов стремления к повышению организации);

- принципа прямого приспособления к условиям внешней среды, путём упражнения органов и затем наследования приобретенных свойств.

Отталкиваясь от данного постулата, Ламарк сделал предположение о том, что человек мог произойти от наиболее совершенной из обезьян, путем тренировки органов в определенных природных условиях. И он описал, как обезьяна могла стать человеком.

Исчезновение лесов заставило тысячи поколений обезьян передвигаться по поверхности земли. Непрерывно упражняя в ходьбе ноги, они лишили их хватательных способностей, а для того, что бы оглядываться в целях обнаружения врага или пищи, приходилось постоянно подниматься на задние конечности и тем самым ещё больше их усовершенствовать. Обезьяна постепенно приобрела прямую осанку, на ногах развились икры; руки без упражнения при движении по деревьям укоротились. Так как лесов стало мало, то и растительной пищи стало меньше, и они стали всеядными и челюсти, поэтому укоротились. Новая порода обезьян широко распространилась по Земле, а так как мир был враждебен, необходимость выживания привела к ещё большим изменениям. Усложнение общественной жизни привело к появлению речи, что и стало, по мнению Ламарка одним из важнейших факторов, ускоривших общественное развитие.

Вот таким образом, по мнению Ламарка, и появился на земле человек. Общее положение данной гипотезы о происхождении человека его адаптации к жизни в саванне, как наиболее достоверное, воспринял и Чарлз Дарвин. В связи с его поддержкой данная гипотеза просуществовала без особых изменений до наших дней имея множество своих сторонников.

Известно, что однажды высказанное великим человеком или авторитетом в определенной области, предположение, в большинстве случаев, для потомков, является аксиомой, которую не так-то просто развенчать потому, что ей следовало не одно поколение ученых, которые уже своим авторитетом подкрепляли данное предположение. Так и с этой гипотезой Ламарка. Ведь насколько она верна, никто даже не пытался понять, тем более оспорить.

Подобные гипотезы и теории имеют такую привлекательность, которая позволяет некоторым деятелям науки принимать данное логическое построение без критики. Вера в авторитет, это калька иерархического образа жизни древних людей на нашу современную действительность, когда в подсознательной и инстинктивной нашей сути решение авторитета (читайте - Вожака) воспринимается как доминирующее начало в определенной проблеме.

Данная гипотеза в основных её понятиях не верна. Если бы её, в процессе накопления новых антропологических фактов и в свете положений науки экологии подвергли сомнению, то многие загадки человеческой натуры и психики были бы давно решены. Но стражи у этой гипотезы сильны и бескомпромиссны. Любые поползновения в этой области знаний, отличные от ламарковских умозаключений пресекались моментально. Потому, что данная гипотеза удовлетворяла эволюционистов и возле неё взросло не одно их поколение.

Как не странно большого шума, в отличие от Дарвиновской теории, эта гипотеза, не вызвала. Научный мир, церковь и обыватели молчали. Почему идеи Ламарка в начале 19 века встретили такой холодный прием, загадки нет. Скорее всего, ученых материалистов того времени ламаркское толкование эволюции удовлетворить не могло, по причине недоказуемости из-за малого количества материала по этой теме, а идеалистов и обывателей вполне устраивало библейское предание о сотворении мира и человека.

В конце своих рассуждений Ламарк заметил, что между прародителем – обезьяной и человеком образовалось « как бы незаполненное место». Сторонник Ламарка Белинштед высказал мысль о возможности существования определенных промежуточных форм, связывающих в одну цепь человека и его животных предков. Разразился философский спор о промежуточном звене (Гольбах, Кант, Кювье).

К стати Кювье*,- создатель популярной теории катастроф, объявил во всеуслышание: - ископаемый человек не существовал. Об этом он объявил после того, как подробнейшим образом изучил останки скелета из Энингена, которого, как вы помните, Шайхцер назвал человеком печальным свидетелем потопа, и убедительно доказал, что ни какие это, ни останки человека, а останки ископаемой саламандры. В Парижской академии наук, над этим казусом долго потешались. Но это не остановило сторонников существования ископаемого человека. К камерному хору зоологов того времени, присоединился мощный хор археологов.