Николь Апсон - Печаль на двоих

— Вы не первая говорите мне об этом и, думаю, не последняя.

— Конечно, нет, и в пятницу вечером вы, возможно, услышите это от Марты, но это, разумеется, будет зависеть от принятого вами решения. Мы, женщины, хватаемся за любую соломинку, только бы убедить себя, что нам отказывают не по нашей вине. Уж в чем, в чем, а в этом вопросе опыта у меня более чем достаточно. — И, улыбнувшись, Джерри добавила: — Мы ведь с вами очень похожи.

— В чем же?

В представлении Джозефины, двух более разных людей трудно найти: они примерно одно и того же возраста, но прожитые ими жизни не имели ни малейшего сходства, к тому же Джозефина скованна и не уверена в себе, а Джерри — дерзка и самоуверенна.

— Мы обладаем свободой, которой многие женщины могут позавидовать. У нас есть деньги и независимость, и пускай вы добились их своим талантом, а мне они достались от родителей, конечный результат один и тот же — нас не тяготят заботы, которые тяготят других, и нам очень редко приходится идти на компромисс. Если я захочу получить свое наследство полностью, то мне придется выйти замуж, но пока я могу делать все, что мне заблагорассудится. А вас вообще ничто не ограничивает.

— Джерри, я не беззаботная пташка. Я не могу взять и уехать из Инвернесса — там мой отец, о котором надо заботиться, и дом, который требует ухода. У меня есть обязанности.

— Да, у вас есть обязанности, но не долг, и в этом существенная разница. К тому же, насколько мне известно, вы выполняете свои обязанности так, как вам это удобно. Играет ли в рассказанной вами истории какую-то роль Лидия или нет, но если вы с кем-то вступите в близкую связь, вам есть что терять. Поэтому меня не удивляет, что вы относитесь к сердечным делам с таким пренебрежением.

— С пренебрежением? — с усмешкой переспросила Джозефина.

— Это мягко выражаясь, — тоже усмешкой ответила Джерри.

— А пожалуй, вы правы. Замужество меня пугает до смерти: изо дня в день жить с одним и тем же человеком, и все эти проклятые домашние дела, и постоянные требования.

Почувствовав в голосе Джозефины неподдельный ужас, Джерри рассмеялась, но она еще не все услышала.

— А беседы, Господи, беседы! Да где же взять силы, чтобы придумать темы для разговоров на всю жизнь? А какие надо прикладывать старания, чтобы каждый вечер выглядеть привлекательной? И не важно, с мужчиной или с женщиной, я вообще не уверена, что хочу чего-то подобного. Это совершенно не вписывается в мою жизнь. — Довольная тем, что наконец-то облегчила душу, Джозефина вдруг сменила тему и тон. — Я никогда не забуду того, что однажды во время войны сказал мне кто-то в Энсти — это физкультурный колледж в окрестностях Бирмингема.

— Да, я знаю о нем, — вставила Джерри. — Я только не знала, что вы в нем учились, пока не услышала ваш разговор с Бэннерман. Не знала, что и она имеет к нему отношение.

— Это было так давно, и после столько всего в ее жизни случилось, что, наверное, она теперь не придает тем временам особого значения. Но именно Селия Бэннерман и сказала то, о чем я упомянула. Она как-то раз собрала нас всех вместе — к тому времени мой Джек погиб, и почти все девушки носили траур по своим родным — и самым серьезным тоном объяснила нам, что среди нас лишь одна из десяти выйдет замуж. Остальным же придется самим строить свою жизнь, потому что почти все те, кто мог бы на нас жениться, убиты. Собравшихся там девушек это заявление, наверное, ужаснуло, и я прекрасно помню, что, оглядевшись вокруг, подумала: неужели я здесь единственная, кто вздохнул с облегчением?

— С облегчением? При том, что вы потеряли любимого человека?

— Да. Стыдно, правда же? Я тогда никому в этом не призналась, и это, конечно, не утешило меня в скорби по Джеку и не смягчило моего гнева на несправедливость войны, и все-таки я почувствовала облегчение. Наверное, это было эгоистично, но я вдруг ощутила, что передо мной открылась жизнь, полная возможностей и свободная от обязанностей. И наверное, для меня всегда было самым главным достижением — добиться права не делать того, чего мне не хочется. Мне сейчас без конца твердят, что я, пользуясь успехом прошлого года, должна писать новые пьесы, но дело в том, что мне сейчас этого абсолютно не хочется, и у меня в этом нет никакой нужды, и я этого не делаю. И никто не может убедить меня, что я не права.

— Не могу никак решить: вы предательница своего пола или пример для нас всех? Большинство женщин жалуются, что замужество лишает их работы, но никак не принуждает к ней.