Крейг Смит - Кровавое копье

— Что это? — спросил офицер подозрительно, и Отто стало не по себе.

— Мое прошение об отставке.

Офицер побледнел.

— Вы давали клятву!

— Если рейхсфюреру будет угодно, я готов истолковать причины моего решения лично ему. А пока, будьте так любезны, передайте мое письмо.

Ран не был уверен, дадут ли ему покинуть здание, но он твердо знал, что должен уйти в отставку. Если все провалится и гестапо арестует его до того, как он сумеет что-то предпринять, он, по крайней мере, уже объявил, что больше не является рыцарем ордена «Мертвая голова». Пока его нераспечатанное письмо лежало на столе у Гиммлера. Отто подошел к автостоянке и взял служебную машину. При нем была бумага с почти безукоризненно подделанной подписью рейхсфюрера, и Ран беспрепятственно выехал из Берлина, всю дорогу едва дыша.

Ближе к вечеру Ран предъявил другой документ за подписью Гиммлера часовому в форме СС на въезде в Вевельсбург. Унтершарфюрер стал звонить кому-то по телефону. Ждать на этот раз пришлось дольше, чем тогда, когда он приезжал сюда с Бахманом. Каждый кивок часового, каждый его ответ невидимому собеседнику рисовал страшные картины в разыгравшемся воображении Отто. Впрочем, часовой его пропустил.

— Можете поставить машину за воротами, доктор Ран!

Отто рассчитывал на то, что должно пройти несколько дней, прежде чем его рапорт об отставке пройдет по бюрократической цепочке. Сегодня — по крайней мере, за пределами Берлина — доктор Ран все еще оставался важной персоной.

Переданную ему Раном реликвию Гиммлер хранил в особой комнате неподалеку от офицерских апартаментов на верхнем этаже башни. Шарфюрер подвел Отто к двери и даже отпер ее. Затем подождал, пока Ран вынесет ларец.

На Антиохийское копье рейхсфюрер отреагировал без бурных восторгов, поскольку по большому счету он был человеком, почти начисто лишенным воображения. Не сказать, конечно, чтобы оно совсем не интересовало Гиммлера. Он обожал оккультные ритуалы, тайные общества и вообще все, в чем содержался хотя бы намек на магический талисман. Он верил в привидения и в могущество предметов, которых коснулась десница судьбы. И пусть Гиммлер мог сказать фюреру, что копье святого Маврикия — именно то, которым был пронзен Христос, в душе он верил Отто, верил, что именно он, Генрих Гиммлер, владеет Истинным копьем — а вместе с ним и судьбой мира. А пока рейхсфюрер, будучи еще сравнительно молодым человеком, хранил свой сакральный талисман в собственном тайном замке.

Ран знал, что ничто не нанесет Гиммлеру большего удара — в особенности потому, что реликвию похитил еврей.

Эльза велела прислуге не принимать доктора Рана. Когда он все же вошел, горничная беспомощно засеменила за ним. Эльза велела ей подняться наверх.

— Прикажете позвонить в полицию, госпожа?

— Нет, — ответила Эльза со спокойствием, которого не было и в помине. — Я сама разберусь.

Оставшись одни, они сели на кушетку в гостиной. Эльза заговорила первой:

— Отто, мы не можем больше видеться с тобой. Прости, но Дитер настаивает на том, чтобы мы держали дистанцию — по крайней мере до тех пор, пока с тобой все не выяснится.

— Я пришел не поэтому, — сказал Ран. — Я хочу знать: Сара — наша дочь?

Вопрос для Эльзы оказался явно неожиданным, но она ответила откровенно:

— Я была уверена, что ответ тебе уже известен.

— А Дитер знает?

— Между нами ничего нет уже несколько лет. Вряд ли он может считать, что Сара — его ребенок.

— Но он станет защищать ее, если ей будет грозить беда?

— Защищать? Ты считаешь, что она в опасности?

— Если кто-то выяснит, что она моя дочь, да.

— Никто никогда не узнает об этом. Дитер очень постарался, чтобы сохранить нашу тайну. Это в его интересах, как ты, наверное, догадываешься.

— Не понимаю.

— Ты разве не замечал его склонности к молодым людям?

Ран удивился. Он всегда… нет, он кое-что замечал, но ему не хотелось верить, что Бахман…

— Наверное, я понимал, но…

— Мы с Сарой уберегаем его от скандала, но при этом он нас обеих искренне любит. Сара для него — все на свете, и он прекрасно к ней относится. Он очень добрый человек, Отто.

Ран поднял с пола рюкзак и положил его рядом с Эльзой.

— Если ты покажешь это Дитеру, — сказал он, — он отнимет его и у тебя не будет ничего, что сможет помочь тебе и Саре, если за вами придут.

— Я не понимаю. С какой стати кому-то…

— Спрячь это от него до тех пор, пока оно не понадобится, и я думаю, он может этим воспользоваться, чтобы спасти вас.