Елена Муравьева - ЖИЗНЬ в стиле С

Нет, запротестовал Андрей. Я — человек порядочный. Потому в жены хочу взять девушку честную.

— Девственницу что ли? — фыркнула насмешливо потенциальная мать.

— Может быть не девственницу, но не потаскуху — точно! — отрезал Андрей.

— Потаскуха — это я?

— Да. Я знаю, по крайней мере, троих, с кем еще спишь. Это не мой ребенок!

— Я тебе не жена! — последовал ответ.

— И не будешь никогда!

— Это твой ребенок! Я готова сделать экспертизу!

В рокоте восклицательных знаков Андрей не заметил, как согласился сдать сперму на анализ. Тут же, в запале спора была взята проба. Через две недели был получен результат. Дама не врала. Она носила ребенка от Рощина.

— Ну и что? Это случайность! — Андрей категорически отказался идти в ЗАГС. Но на всякий случай сорвался в ближайший населенный пункт, отыскал юриста, попросил совета.

— Когда родится ребенок, проведете экспертизу на отцовство, — ответил адвокат.

— Но она уже проведена!

— Не знаю, как с точки зрения медицины, а с точки зрения юриспруденции, результат документом не является. Пока нет ребенка — нет претензий. По нашим законам обрюхатить бабу — не есть преступление перед законом.

— Но меня таскают по инстанциям, треплют нервы.

— Извините, уважаемый, от этого я избавить вас не могу.

Врачиха пустила вход тяжелую артиллерию: обратилась к знакомому из Политуправления Северного Флота. Андрея вызвали на ковер в высокий кабинет, приказали не позорить честь мундира.

— Я знаю: баба она дрянная, — болезненно хмурясь, сообщило руководство, — но знаю и другое: есть сигнал — на него надо отреагировать. Женись, Рощин, сделай милость.

— Только после письменного приказа командующего флотом, — дерзко ответил Андрей.

— Ступай, — небрежный жест указал на дверь, — и подумай хорошенько.

Думать было не о чем. Через два дня, Рощин отправлялся в поход.

Через семьдесят суток субмарина вернулась в порт приписки. Андрей вышел на берег, поискал в толпе встречающих ненавистное лицо, с удовольствием обнаружил отсутствие оного и отправился в офицерское общежитие. Там узнал новости: едва он исчез, беременность, не обретя логического завершения, внезапно рассосалась.

— Молодец, Рощин, устоял! С тебя магарыч! Накрывай поляну! — поздравляли Андрея сослуживцы.

Он накрыл, затем в изрядном подпитии навестил бывшую пассию. Покачиваясь, бросил в лицо:

— Ну, что получила Рощина, сука? На таких, как ты не женятся! Таких трахают по темным углам, зажмурив глаза от отвращения. Чувырла!

Трезвым он бы подобных слов не сказал. Трезвым бы пожалел дурочку-докторшу. Пьяным выдал все от забора до обеда, отомстил за месяцы терзаний и унижений.

— Да, я хотела тебя обмануть, — получил в ответ. — Ну, и что? Не вижу ничего плохого в своем поступке. Мы бы с тобой составили прекрасную пару. Ты — урод, я — чувырла, чем не семья?

— Я — не урод! — рявкнул Андрей.

— Уж, поверь. У тебя. Андрюшенька, не может быть детей. А такое бывает, когда природа не желает плодить убогих калек. Понятно?

Рощин поперхнулся матерной бранью. Даже замахнулся.

— Врешь! У меня могут быть дети!

— Нет! Анализ спермы показал: твои сперматозоиды практически утратили активность и не способны оплодотворить яйцеклетку. Ты бесплоден. Ты — пустоцвет, тупиковая ветка эволюции. На тебе твой род закончится, оборвется.

Три года спустя, устраивая в Москве дела с первым романом, Рощин, внезапно осмелев, откинув комплексы, переступил порог нужного заведения. Через месяц он ознакомился с приговором. Бывшая любовница соврала. У него могли быть дети. Вероятность того, что он оставит потомство составляла 1 %.

Андрей скомкал листок бумаги. 1 %! — это почти ноль!

— У вас редкая микрофлора, — посочувствовал врач. — Редкая и очень агрессивная. К тому же тонус сперматозоидов понижен. И противопоказания к…

Андрей кивнул, не слушая. Зачем знать, почему он не может иметь детей. Знание не исправит диагноз.

— Это излечимо?

— Нет. Это ваша личная особенность. Генетическая предрасположенность.

— Но ведь один процент все же есть? Вдруг?

— Лучше не строить иллюзий. Чудес не бывает. Никакие «вдруг» вам не грозят.

…И все же, раз судьба от щедрот своих одарила одним процентом вероятности, может быть, он, убогий и сделал свое дело? Валя смотрела на брата с надеждой.

– Врачи сказали: не надо строить иллюзий, — буркнул Рощин. — Диагноз окончательный и обжалование не подлежит.

— Значит, Таня врет. Но зачем? Открывшись тебе, она здорово рискует.