Лора Роулэнд - Красная хризантема

— Видели бы вы себя! — стонал он от хохота. — Чудесная картинка!

Сано двинулся к краю ямы. Шаги давались ему с трудом. Хосина рубанул мечом. Отпрыгнув, Сано поскользнулся и едва не упал. Он сделал попытку опередить Хосину и вылезти из ямы в другом месте. Но Хосина был тут как тут: он обежал яму быстрее, чем Сано двигался в воде.

— Теперь вы мой! — Хосина нанес Сано секущий удар.

Злость породила хитрость: Сано брызнул на Хосину водой.

— Эй! — Хосина, оторопев, отпрянул.

Сано подтянулся к краю ямы, но, заскользив на слизи, снова ушел с головой под воду. Хосина опять рубанул. Клинок царапнул Сано по темени. Когда он вынырнул на поверхность, чтобы глотнуть воздуха, меч Хосины полоснул по воздуху возле самого его лица. Он сделал глубокий вдох и успел вовремя скрыться под водой. На дне он присел на корточки — глаза закрыты, руки прикрывают голову — и задержал дыхание. Хосина принялся рубить мечом по воде с такой скоростью, протыкая мрак над Сано, что, казалось, тысячи клинков шинкуют гнилое мясо для супа на щелоке. Острие меча кололо Сано то в спину, то в плечи. Но Сано заставил себя не двигаться.

Поскольку он не поднимался, Хосина перестал наносить удары. Сидя в успокоившейся и тихой воде, Сано чувствовал: Хосина осматривает клинок своего меча и раздумывает, означает ли кровь на нем, что противник мертв. Но дольше задерживать дыхание Сано уже не мог. Сердце его колотилось в ушах; легкие требовали воздуха. Щелок огнем жег раны. Он попытался точно рассчитать, где же стоит Хосина. Как раз в тот момент, когда он решил, что должен вынырнуть за глотком воздуха или утонуть, он почувствовал, что Хосина склонился над краем ямы, высматривая его в нечистотах, и выставив перед собой меч, Сано выскочил на поверхность. Сквозь вязкую воду, ручьями стекавшую по его лицу, он увидел перед собой расплывчатую фигуру Хосины и изо всех сил полоснул по ней мечом.

Хосина вскрикнул.

Он поднял меч, но поздно. Удар Сано пришелся ему как раз по самому горлу.

Сано почувствовал, как его клинок прошел сквозь плоть, мышцы, кости. Его оросил огромный красный фонтан теплой крови. Отрубленная голова Хосины плюхнулась в яму, а через мгновение упало и его тело, едва не придавив Сано сверху.

Седьмой месяц года принес в Эдо ясную жаркую погоду. Сезон дождей наконец отступил. Рэйко сидела в своей залитой солнцем спальне с Мидори, в смежной комнате Масахиро со своим учителем проводил урок чтения. Маленькая Таэко смотрела через его плечо в книгу, а он читал вслух. Мидори помогла Рэйко снять повязку с живота. Под ней был неровный, заживающий красный рубец.

— Выглядит лучше, — сказала Мидори. — Нагноения нет. Вам повезло.

— Да, повезло. — Сердце Рэйко все еще сжималось при воспоминании о той страшной минуте, когда Юкон пыталась ее зарезать. В каждый из девяти прошедших с той поры дней она жгла благовония и читала молитвы, чтобы возблагодарить богов за то, что ножницы не вошли глубже.

Ребенок толкнулся. На животе появились бугорки. Мидори улыбнулась.

— Я вижу, младенец, как всегда, полон сил и здоровья.

— После всего, что мы вместе пережили, это просто чудо. — И все же Рэйко не могла не думать о том, как жестокость и зло могли повлиять на ее ребенка.

Мидори приложила к рубцу травяную мазь.

— Чудесно, что вас оправдали.

Со времени высокой драмы, разыгранной во время суда, в Эдо только о том и судачили. Когда Рэйко и ее свита вели госпожу Мори и Юкон в замок, Юкон по дороге совершенно взбесилась. Им пришлось связать ей руки и вести на веревке, словно дикого зверя, за паланкинами, в которых ехали Рэйко и госпожа Мори. Она выла, рыдала, выкрикивала проклятия по дороге во дворец, где уже сидели в ожидании сёгун и правитель Мацудаира.

Начальника полиции Хосину прождали почти час. Когда суд начался без него, Юкон оказалась слишком не в себе, чтобы ее допрашивать. Историю убийства правителя Мори изложила госпожа Мори. Сёгун и правитель Мацудаира поверили ей. Поскольку Хосина не явился и некому было разубедить их, правитель Мацудаира рекомендовал объявить Рэйко невиновной, а госпожу Мори и Юкон приговорить к смерти. Сёгун утвердил это решение.

— Тех ужасных женщин покарали, — сказала Мидори, — и поделом им.

Госпожа Мори покорно отдалась палачу, а Юкон сопротивлялась до самого конца. Она сорвала с себя одежду, головой билась об пол, кусала солдат, когда ее тащили прочь из комнаты.

— Это самая, э-э, поразительная штучка, какую мне приходилось видеть, — сказал сёгун.