Гонсало Гинер - Браслет пророка

Услышав эти слова, он решил, что будет лучше подождать возвращения в Мадрид и обсудить эту тему в более спокойной обстановке, а может быть, даже исходя из других предпосылок.

Шасси «Боинга» коснулись взлетной полосы аэродрома, и самолет покатился к терминалу, обслуживающему международные рейсы.

Фернандо и Лючия почувствовали себя намного спокойнее, когда прошли тщательный осмотр на таможенном пропускном пункте, котором) – вооруженные до зубов солдаты с неприветливыми лицами подвергли всех пассажиров.

Они направились к парковке, чтобы забрать взятую напрокат машину, и Лючия, развернув подробную карту дорог, приняла на себя обязанности штурмана. Они быстро преодолели около пятидесяти километров и ближе к вечеру подъехали к двери роскошной гостиницы «Король Давид», где у них были заказаны номера на ночь. Они решили немного расслабиться, приняв душ, прежде чем поехать в центр старого города, чтобы прогуляться но еврейскому кварталу.

– Завтра мы должны будем встать на рассвете, чтобы поехать к Мертвому морю, к руинам монастыря Кимран, исторического наследия наших друзей ессеев. Я собрала достаточно информации и за ужином расскажу тебе некоторые интересные подробности.

На Лючии была хлопковая блузка и короткие брюки. В этой одежде было легче переносить сильную жару, буквально выжигающую город. Они прошли по лабиринту улиц, составляющих еврейский квартал, и наконец добрались до того места, куда направлялись, – к Стене Плача.

– Как ты себя чувствуешь, Лючия? Я еще хорошо помню, что случилось в церкви Подлинного Креста, и надеюсь, что тебе больше не придется пережить ничего подобного.

На улицах было много народу, и толпа вынуждала их идти, почти прижавшись друг к другу.

– Мне так приятно находиться с тобой вдвоем. – Лючия бросила на него откровенный взгляд, но потом ее лицо снова стало серьезным. – К счастью, со мной не повторялось ничего подобного. Может быть, эта поездка вызовет у меня подлинные, волнующие чувства – в самом широком смысле слова. – На этот раз ее взгляд выражал вопрос, который словно повис в воздухе.

Уже вечерело, и они быстро осмотрели Стену Плача, где по традиции вставили в щель маленькую записку. Оттуда они направились по Дороге Скорби к Святой Гробнице, а после нее к цитадели Давида, где, немного устав, поискали ресторан, так как им надо было восстановить силы.

В ресторане «У Джилли» после великолепного израильского пива они отведали вкуснейшие блюда местной кухни. Лючия в течение всего ужина рассказывала ему о повседневной жизни ессеев в те времена, когда они жили в монастыре в Кимране: об их занятиях сельским хозяйством, в частности о разведении скота, об изучении и копировании священных древних документов, об аскетизме отшельников, которые спали в пещерах рядом с их монастырем, и прежде всего об истинном братстве и о посвящении своей жизни людям.

Когда они дошли до десерта и тема ессеев была почти исчерпана, Фернандо захотел сменить серьезный тон разговора.

– Я могу узнать, что ты написала на той бумажке, которую оставила в стене? – Фернандо был крайне заинтригован, а этот вопрос он задавал уже не впервые.

– Ты об этом узнаешь в свое время. – Лючия решила сохранить это в тайне до тех пор, пока не наступит более подходящий момент.

Она вдруг вспомнила, что еще не рассказала ему правду о смерти его жены, о чем она узнала от Ракель, и хотя ей очень не хотелось сейчас говорить об этом, она подумала, что лучше сделать это поскорее.

Как и следовало ожидать, Фернандо очень болезненно воспринял эту информацию. Он все время повторял, что его интуиция подсказывала ему, что дело вовсе не в ограблении. И хотя Лючия пыталась сменить тему разговора, она в конце концов поняла, что, пока он не выплеснет всю свою ярость и боль, бесполезно пытаться заставить его говорить на другие темы.

По дороге в гостиницу он все еще спрашивал себя, как получилось, что ессеи уничтожили самое главное в его жизни, при этом считая, что они действовали в интересах человечества.

Фернандо и Лючия пожелали друг другу спокойной ночи и отправились в свои комнаты, причем Фернандо все еще мучили воспоминания. Они договорились, что позавтракают в семь утра, после чего покинут гостиницу и направятся к горам Иудейской пустыни, в загадочный Кимран.

Вид, открывавшийся с площадки, где находились руины монастыря Кимрана, казался устрашающим. Позади осталась горная гряда, которая начиналась от Иерусалима, а здесь образовывала обширную пустынную долину, в центре которой находилось Мертвое море.