Наталия Ларионова - Шестая печать

В течение дня самочувствие юноши не улучшилось, он так и не пришел в себя.

Ночью Сомов несколько раз вставал к больному, но лишь под утро тот открыл глаза и хрипло произнес.

— Кто вы?

— Лежи спокойно больше тебе ничего не угрожает.

— Так вы не басмачи.

— Лежи тебе силы экономить надо.

— Не знаю, кто вы, но, наверное, хорошие люди, если так заботитесь обо мне, ничего обо мне не зная.

— Хорошие или плохие — это я тебе не скажу.

— Я хочу вас попросить, возьмите, пожалуйста, это, — и он судорожными движениями, откуда-то из лохмотьев вытащил пластинку, подвешенную на кожаный шнурок, — и пусть это будет всегда с вами.

Сомов взял пластинку и положил рядом с собой.

— Нет, я прошу вас, наденьте это себе на шею и пусть она будет всегда при вас, — глаза его заблестели, и он попытался привстать, чтобы надеть подарок на шею Сомова.

— Хорошо, только ты лежи, тебе сейчас нужно сил набираться, — казал Сомов, надевая подарок, а мне ты лучше расскажи кто ты, откуда, как оказался здесь.

Успокоенный тем, что его просьба выполнена, юноша откинулся на спину и прикрыл глаза.

— Теперь это уже не имеет никакого значения, — тихо прошептал он.

— Ну ладно, поправишься, расскажешь, — сказал Сомов и вдруг заметил, что юноша перестал дышать.

Взволнованный смертью, произошедшей у него на глазах, Сомов вышел из своей палатки. Рассветало. В палатке комиссара горела лампа. Сомов подошел к палатке, чтобы комиссару первому сообщить, что утром они отправляются дальше, однако в палатке никого не было. Решив, что комиссар вышел размять ноги, Сомов пошел дальше, разбудил двух рабочих, попросил похоронить юношу.

Когда уже рассвело, все было сделано и все члены экспедиции собрались, не хватало только комиссара. В его палатке так и горела лампа, и никого не было.

Сомов опросил бойцов стоящих на ночном дежурстве, но никто из них комиссара не видел.

Были организованы поиски. Но они так и не принесли никаких результатов.

Зайдя потушить лампу, Сомов рядом с ней обнаружил недописанный рапорт комиссара, в котором тот обвиняет его в пособничестве бандитам, и порвал его. Экспедиция еще неделю провела в лагере около колодца, однако, комиссар, как в воду канул. Поняв, что дальнейшее ожидание бесполезно, Сомов принял решение продолжить экспедицию. Добравшись до Кзыл-Орды, они узнали, что началась война.

Сомов по согласованию с наркоматом принял решение прекратить экспедицию и вернуться в Москву.

В Москве он сдал дела, но вместо нового назначения его вызвали в НКВД.

— Слушайте Сомов, вам лучше сразу сознаться, я понимаю, что комиссар вам достался не сахар, но зачем же было убивать его.

— Я вас не понимаю, с чего вы сделали вывод, что я убил комиссара своей экспедиции.

— Все ты понимаешь, ты, что думаешь, мы тут читать не умеем. О ваших трениях твой комиссар все записал в своем дневнике — взорвался следователь.

— Я его дневника не читал, не имею привычки лазить по чужим записям. Но неужели вы думаете, что я такой идиот и, убив комиссара, притащил бы с собой улики против себя.

— И на старуху бывает проруха, а ты похоже вообразил, что ты самый умный. Но сегодня я тебя сажать не буду, можешь идти и подумать. А подумаешь, сам приходи.

После этого разговора в НКВД больше двух недель Сомова никто не беспокоил. О нем казалось все забыли. Его не приглашали ни на работу, ни на допросы. Тем временем война вплотную подошла к Москве. Знакомые шли в военкоматы и мобилизовались кто в действующую армию, кто в ополчение.

Сомов, после недолгого размышления написал письмо в наркомат, в котором сообщал, что он идет на фронт, и точно такое же в НКВД, после чего пошел в военкомат и ушел рядовым на фронт.

За все время войны, о нем никто не вспоминал, и он прошел всю войну. Надо сказать, что к талисману своему он привык, как-то с ним сжился и уже никогда его не снимал. Войну Сомов закончил в Чехии в Чешских Будеевицах. Боевые действия закончились, но когда он шел в составе патруля возле вокзала, внезапно раздался выстрел. С чердака дома гостиницы, стоящей напротив вокзала стрелял снайпер фанатик мальчишка из гитлерюгент, однако его спас надетый талисман, попав в который пуля потеряла убойную силу, и он отделался парой сломанных ребер.

Вернувшись после войны, он решил начать жизнь, заново не возвращаясь к довоенным коллизиям.

Приехал в Ростов и пошел работать в управление геологоразведки. Здесь без каких-либо потрясений он проработал до самой пенсии.