Бернард НАЙТ - Ищущий убежища

После ухода шерифа и епископа с сопровождавшей его свитой к де Бонвиллю, похоже, отчасти вернулась его обычная самонадеянность:

– Только не надо говорить мне, что бегство является доказательством вины, коронер! Продажность судов в этой стране не одного невиновного человека заставляла убегать, чтобы скрыться отложных обвинений.

Джон не был расположен вступать с ним в дискуссию.

– Может быть, это предстоит решить суду. В любом случае вы получили защиту, которую искали. – Он пригвоздил молодого человека стальным взглядом, даже не пытаясь скрыть свое откровенное презрение к убийце и трусу. – Но защита церкви дает вам всего сорок дней неприкосновенности, не забывайте. – Сгорбленный Гервез, не шевелясь, смотрел на него, словно загипнотизированная удавом крыса. – По прошествии сорока дней вы больше не будете получать пищу и воду, все выходы будут перекрыты, и вам останется либо выйти из собора, либо подохнуть здесь. – Он указал пальцем в сторону де Бонвилля. – А оказание помощи после окончания сорокадневного срока считается преступлением и подлежит наказанию, так что на сочувствие можете не рассчитывать.

Гвин не смог удержаться от того, чтобы не запустить в негодяя своим камнем.

– К тому же, если ты выйдешь из собора через сорок дней, любой человек имеет право прикончить тебя на месте – предпочтительно отрубить голову.

– А мне придется провести короткое дознание на месте, – добавил коронер, стремясь сохранить бразды правления процедурой в своих руках. – И моей законной обязанностью станет доставка отрубленной головы в тюрьму замка.

Архидиакон Джон де Алекон по должности должен был проявить большее сочувствие, нежели оба воина, поэтому он приблизился к Гервезу и заметил:

– Однако существует одна альтернатива, о которой коронер несомненно сообщит вам.

Одетый в черный плащ Джон откинулся на спинку кресла и сложил руки на груди. С некоторой неохотой он принялся рассказывать Гервезу, каким образом тот может избежать справедливого наказания.

– Вы можете покаяться, отречься от Англии, покинуть землю королевства и не возвращаться до окончания правления короля Ричарда. Все ваше имущество будет конфисковано, включая одежду, которая сейчас на вас.

– Разумеется, вы лишаетесь в этом случае унаследованного вами поместья Питер-Тейви, – снова вмешался архидиакон. – Если король уже успел утвердить вас в праве наследства, тогда оно будет конфисковано в пользу королевской казны. – Худое, аскетическое лицо де Алекона было искренним и сосредоточенным, как у учителя, читающего урок ученикам. – Таким образом, вы никоим образом не можете получить материальную выгоду от совершенного убийства, поскольку имение изначально вам не принадлежало.

Оказывается, де Алекон отлично подкован не только в церковных, но и в светских законах, подумал Джон.

– Однако, учитывая тот факт, что король не утвердил вас в наследстве, я полагаю, что новым лордом поместья Питер-Тейви станет Мартин, если, конечно, ему удастся отстоять свои права перед кузенами. Впрочем, это вас уже не касается.

Гервез слушал то, что по очереди говорили ему мужчины, охваченный противоречивыми чувствами. Перечисление всех лишений, включая нижнее белье, не произвело на него впечатления, ибо все его мысли были заняты открывшейся возможностью избежать виселицы. Разумеется, он слышал о принципе отречения, однако, как и большинство людей, никогда ранее не интересовался подробностями, так как в этом не было необходимости.

– Я отрекаюсь! – возбужденно воскликнул он. – Что я должен сделать?

Джон принялся описывать процедуру, являющуюся одним из вариантов развития событий после обращения с просьбой предоставления прибежища.

– Сначала вы должны признать свою виновность перед присяжными в той форме, в которой я вам скажу это сделать.

– Но я ни в чем не виновен!

– Тогда и отречься вы не можете. У вас есть возможность сдаться сейчас или выйти за дверь и погибнуть – или можете сгнить здесь по прошествии сорока дней. Выбор за вами.

От страха и усталости Гервеза пробирала дрожь.

– Похоже, у меня нет выбора, – в отчаянии пробормотал он.

– Вы снимете одежду, – бесстрастно продолжал Джон, – которая будет конфискована и продана. Вы получите одеяние без пояса из грубой мешковины, вам дадут два полена, из которых вы собственными руками должны соорудить крест.

– Де Бонвилль, – зазвучал голос архидиакона, – на всем протяжении пути, который вам нужно будет пройти, вы должны держать крест перед собой, чтобы показать людям, что вы – преступник и грешник, к которому Святая церковь проявила снисхождение.