Наталья Александрова: Батумский связной

— А, кажется, я догадываюсь, о ком вы говорите.

— Вот и прекрасно. Обратите внимание на то, что ваш знакомый избрал своей резиденцией Феодосию. Крым сейчас — стратегически наиболее важная точка юга России. Крым дает возможность контроля морских путей, близок к Закавказью, оттуда рукой подать до Батума… Обратите внимание на состояние дел в нашей батумской резидентуре. Батум на какое-то время станет важнейшим узлом Закавказья — важный и удобный порт, выход к бакинской нефти… Там чрезвычайно сильна турецкая агентура — турки традиционно считают Батумскую область зоной своего влияния, воспринимают английское присутствие как временное. Учитывая, что в правительстве Ллойд Джорджа вынашивают планы вывода наших войск из Закавказья, важность батумской области для нашей политики в регионе ещё более возрастает. Следует поддерживать аджарских кадетов во главе с Масловым, которые проводят политику сближения с деникинским Особым совещанием. Однако следует учесть, что активные связи батумских кадетов с югом России могут привести к проникновению в Добрармию турецких агентов. Борьба с этой агентурой, её выявление — это ещё одна задача вашей миссии..

— Совершенно верно, сэр Уинстон, — прервал мистер Солсбери затянувшийся монолог своего энергичного собеседника. — Я получил шифрованное сообщение о том, что наш резидент в Батуме получил список засланных турками в Крым агентов. Этот список в ближайшие дни будет доставлен секретным связным в Крым, так что к моему приезду я смогу передать его человеку Лукомского. Это было бы крайне удачно с точки зрения придания генералу Лукомскому ещё большего политического веса…

— Прекрасно, — сэр Уинстон допил портвейн и откинулся на спинку кресла. — Кстати, если вы увидите командующего Добровольческой армией генерала Май-Маевского, сообщите ему о том, что Его Величество намерен в ближайшее время пожаловать генералу титул лорда.

— О-о! — мистер Солсбери удивленно поднял брови.

— Ничего удивительного. Май-Маевский — замечательный тактик. Он прекрасно использует возможности современного транспорта — перебрасывая относительно небольшие контингента войск по железной дороге, он вводит их в бой зачастую в один и тот же день на разных участках фронта, тем самым успешно преодолевая сопротивление значительно превосходящих по численности сил противника. Не забывайте, что Добрармии приходится воевать и с красными, и с зелеными, и с Петлюрой…

Сэр Уинстон посмотрел на часы и встал:

— Должен откланяться. Меня ждут в Адмиралтействе. Желаю вам успехов и надеюсь на прекрасные результаты вашей миссии.

Он колобком выкатился из Георгианского зала, и мгновенно на его месте возник мистер Лестер, тактично ожидавший завершения разговора в соседней комнате.

Опустившись в кресло, он с любопытством взглянул на мистера Солсбери.

— Не правда ли, — заговорил он, чувствуя, что молчание затягивается, — первый лорд Адмиралтейства — весьма перспективный политик? Если бы консерваторы пришли к власти, сэр Уинстон Черчилль [6] Черчилль, Уинстон (1874-1965) в 1919-21 гг был военным министром и министром авиации в правительстве Д. Ллойд Джорджа, по английской терминологии — Первый лорд Адмиралтейства Активный сторонник интервенции стран Антанты в России, поддерживал белогвардейское движение В 1940-45 и в 1951-55 гг — премьер-министр Великобритании мог бы стать премьером… Хотя англичане не любят аристократов в политике, а сэр Уинстон — виконт, в родстве с герцогами Мальборо… И вообще, такой твердый и энергичный человек нужен у власти только в критические моменты истории, в период войн и политических потрясений. В относительно благополучные времена подобные люди могут быть опасны, так что сэр Уинстон может стать премьером лишь в случае новой войны, а этого, даст Бог, не случится…

— Не правда ли, — прервал приятеля мистер Солсбери, не склонный сегодня говорить о политике, — в походке Джеральдины есть та грациозная царственная легкость, которая говорит нам о подлинном аристократизме, о многих поколениях родовитых предков… Я уверен, что на скачках в Аскоте она придет первой.

Борису снилось, что он умирает от тифа. С тех пор, как он с трудом выжил, ему часто снилась болезнь. Опять во сне он ехал в поезде, в набитом вагоне. В его распоряжении оказалась вся верхняя полка, потому что никто не хотел сидеть рядом — боялись заразиться. Задыхаясь от жара, Борис под унылый стук колес терял сознание, потом ненадолго приходил в себя, просил пить, никто не подходил к нему, тогда он опять начинал бредить. Потом поезд остановился в чистом поле, слышались крики, выстрелы, ржание лошадей. Всплыло и загуляло по вагону страшное слово “махновцы”. Сунулась наверх страшная рожа в мохнатой шапке с заплывшим глазом, грозила револьвером. Последнее, что помнил Борис, — это как его тащили за ноги по вагону и выбросили на подтаявшую мартовскую землю.