Ирина Глебова: Кровная добыча

– Это ты хорошо придумал! – Людмила подлила мужу чай. – Петр Иванович не ошибется, он ведь специалист в этой области. И, конечно же, не откажет, не такой он человек!

– Не волнуйся, дорогая, – вдруг сказал Викентий Павлович. – Думаю, они уже подъезжают.

Людмила Илларионовна улыбнулась и легонько поцеловала мужа в щеку:

– По классическому сценарию я сейчас должна спросить: «Как ты догадался?» Но я и сама знаю.

– Да, ты третий раз взглянула на часы… Так вот, слышишь, карета остановилась. Это точно они.

В прихожей уже распахнулась дверь, раздавались смех, шаги.

– Пойду, – Людмила Илларионовна оживленно встала, – встречу детей. Эту молодую голодную компанию нужно сразу кормить.

Петрусенко с нежностью смотрел вслед жене. Для нее даже взрослые сыновья продолжали оставаться детьми, не говоря уже о дочери. Мите двадцать три года… Скажи кто-нибудь Людмиле, что он ей не сын, а племянник, да еще не родной, а со стороны мужа! Она только засмеется. В восемь лет Митенька остался сиротой, вырос в их доме. Они сами не хотели, чтобы он забывал родителей, потому Митя всегда звал их «дядя» и «тетя», но был в семье старшим сыном. Года полтора назад ему, уже студенту-юристу, захотелось пожить самостоятельно, и Викентий Павлович поддержал его. Митя стал жить отдельно, снял квартиру в доме Фраермана на центральной улице города. Но в начале этого года, когда по городу волнами покатились стачки, беспорядки, потом сменилось правительство и в воздухе просто ощущалось приближение дальнейших тяжелых перемен, Петрусенко попросил Дмитрия вернуться в их особняк на Епархиальной улице. Он считал, что в такое время вся семья должна держаться вместе. Да и Людмила сильно переживала. Митя снова стал жить с ними, но тревога, поселившаяся в сердце у Людмилы Илларионовны, не проходила. Теперь, когда произошло много событий, Викентий Павлович видел, как волнуется жена, когда детей нет дома. Ребята это тоже понимали, потому завели обычай как можно больше держаться вместе. Вот и сейчас Саша из гимназии забежал в университет к Мите, и уже вместе они заехали в Мариинку, встретили после занятий Катюшу.

Викентий Павлович вышел в гостиную. Ребята уже умылись, садились к столу. Дочь подбежала, обхватила руками шею, прижалась. Он погладил ее густые волнистые волосы, каштановые с медным отливом. В детстве Катюша была светленькая, белокурая, но теперь ее волосы стали почти такими же, как у Людмилы. Он подумал уже в который раз, как сильно Катюша похожа на мать, и с каждым годом это сходство сильнее. Люсенька Бородина – так звали девушку, в которую Викентий когда-то влюбился с первого взгляда. Вот и Катя такая же: стройненькая, голубоглазая, веселая и независимая – обо всем свое мнение имеет, братьями командует только так!

Невольно Викентий Павлович перевел взгляд на Сашу. Что ж, так и положено быть: дочь похожа на мать, а сын на отца. Семнадцатилетний сын был невысок, по-спортивному крепок, крутолоб и сероглаз. Его русые волосы можно было не причесывать – они сами по себе красиво обрамляли лоб и щеки юноши. Когда Саша улыбался, на его щеках, так же, как и у отца, появлялись ямочки.

– Что нового на нивах науки? – спросил Викентий Павлович, подсаживаясь к столу.

– Юридическая нива уже скошена! – ответил Митя, расстегнул студенческую тужурку, достал небольшую книжечку и протянул дяде. – Все, я уже дипломированный юрист!

– Как же так? – Людмила Илларионовна даже остановилась, перестав разливать в тарелки суп. – А экзамены?

– Сегодня наше руководство нам заявило, что курс нами, выпускниками, успешно окончен, а экзамены отменены. Время такое, неопределенное, кто знает, что будет завтра… И выдали нам дипломы, они их, оказывается, приготовили заранее.

– Что ж, – Викентий Павлович пожал плечами. – В этом есть резон. Какое время, такие и песни.

– Я тоже выпускник, можно было бы и у нас отменить экзамены! – с сожалением протянул Саша. – Так нет же!

– И у нас будут испытания, – вставила Катюша. – Но я не боюсь. И даже не волнуюсь!

– Итак, Дмитрий, поздравляю тебя! – Дядя и племянник поднялись и через стол пожали друг другу руки – полушутя, полусерьезно. – Чем намерен заняться?

– Хочу работать с тобой. Это возможно?

– Дело-то я тебе найду, дел как раз много. Только надолго ли?.. Чувствую, наши революционные приключения лишь начинаются, впереди – непредсказуемое…

В прежние времена Петрусенко пришел бы со своей просьбой к профессору Шатилову на медицинский факультет императорского университета. Этим он и уважение к известному человеку проявил, и подчеркнул бы официальность своей просьбы. К тому же они хоть и были хорошо знакомы, но все-таки не приятели… Обстоятельства жизни, однако, настолько изменились, что Викентий Павлович рискнул отправиться к профессору прямо домой и без предварительной договоренности – телефонные аппараты уже месяца два как не работали. А жил Шатилов совсем недалеко, на соседней Мироносицкой улице.