Александр Арсаньев - Казна Наполеона

Я вернул графине письмо, она убрала его в ящик и закрыла на ключ.

— Сожгу сегодня же, — зло сказала она. — Эх, Танечка, Танечка! Бедная моя доченька!

— Я хотел бы переговорить с Камиллой, — на ее счет я питал большие надежды.

Анна Васильевна горько усмехнулась:

— Вещи собирает мадемуазель, — сообщила она. — Не место ей в порядочном доме. Пусть убирается!

— Как?

Я терял свой единственный шанс. Конечно, потом мне в любом случае удалось бы отыскать камеристку. Только кто знает, сколько на это было бы затрачено сил и времени?!

— Неужели вы и впрямь полагаете, что я и дальше стала бы держать у себя эту гадину? — спросила графиня с отвращением.

— Она еще не ушла? Как мне ее найти? — воскликнул я.

— Не знаю, — на лице Анны Васиьевны читалось нескрываемое презрение. — Возможно, она все еще в своей комнате. В бывшей ее комнате, — уточнила она.

Я выбежал из гостиной и помчался в комнату Камиллы, скользя подошвами туфель по паркетному полу, и едва не рухнул у лестницы. Но мне все-таки удалось удержать равновесие, я в несколько секунд добраля до цели, распахнул дверь и…

Комната пустовала! Как тут было сдержаться и не выйти из себя?!

На пороге появился знакомый камердинер.

— Вы все мадемуазель Камиллу разыскивате? — спросил он скорее для проформы, так как был уверен в моем ответе. -Так она только сейчас ушла. Я ей еще вещи тащить помогал, -добавил старичок. — С серного входа.

Камердинер снова провел меня тем же путем, что и в прошлый раз, и получил заслуженную награду. Я сбежал с крыльца, разглядев на приличном расстоянии изящную женскую фигуру, которая от меня стремительно удалялась. Я прибавил шагу и вскоре ее нагнал.

— Мадемуазель Камилла! — я окликнул француженку, но она не отозвалась. Тогда мне пришлось схватить беглянку за край канзы, концы этой кисейной накидки были завязаны у нее крест-накрест на талии, которую можно было без преувеличения назвать осиной.

— Ах, это снова вы? — Камилла обернулась. — Что вам угодно на этот раз? — спросила она с негодованием, устремившись к калитке.

— Уберечь вас от тюрьмы, мадемуазель!

— Да что вы говорите?! — Камилла негодовала. — Мне кажется, я сплю и вижу дурной сон. Оставьте меня, наконец, в покое!

Легкий ветерок растрепал ее каштановые волосы, и она то и дело поправляла их рукой.

Мне пришло в голову немного изменить свою тактику:

— Я вам заплачу, — пообещал я Камилле. — Если вы ни при чем, и вам нечего скрывать, то мое предложение должно показаться заманчивым. Или, — я перешел к угрозам, — по вам, Камилла, уже плачет сибирская каторга! Вы не были в Сибири? — невинно осведомился я. — Не слыхали, как гремят железные кандалы? Таежный климат отличается от парижского! — откуда я мог знать, что каким-то непостижимым образом предвижу свою судьбу?

— Прекратите меня пугать, monstre! — воскликнула Камилла. Кстати, чудовищем меня назвали впервые, и мне это почему то не понравилось. В дальнейшем я привык и к более неласковым именам.

— Это для вашего же блага, сударыня, — я улыбнулся самой очаровательной улыбкой, на которую только был способен, и отпустил ее локоть.

— Ну, ладно, — Камилла сдалась, видимо взвесив все «за» и «против» делового сотрудничества со мной. Перспектива легкого заработка показалась ей более заманчивой, чем тюрьма. Облокотившись о чугунное кружево ограды, она спросила:

— Так что же, сударь, вы конкретно желаете узнать?

Я ответил:

— Сущую малость.

— Не сомневаюсь, — Камилла усмехнулась.

— Был ли у вашей барышни любовник?

— Был, — призналась Камилла.

— Он действовал через вас?

— С чего вы взяли? — возмутилась камеристка с видом оскорбленной невинности.

— Он вам платил? — Я встряхнул ее за плечи. — Говорите же!

— Мне некогда с вами разговаривать! — воскликнула Камилла. — Вы что, не видите? Мне же отказали от места. У меня назначена встреча с госпожой Сычевой, если я опаздаю, то останусь без работы! Лучше давайте условимся о встрече, и я все расскажу в спокойной обстановке.

— Вы не исчезнете?

— Конечно, нет. Ведь, вы, я полагаю, все равно меня отыщете.

— Справедливо полагаете! Я заплачу сто рублей, если вы обстоятельно ответите на все мои вопросы.

— Обязательно отвечу, — сказала горничная. — Только попозже. Часов в семь-восемь вечера вас устроит?

Мне пришлось дать согласие, но впоследствии я себя за это винил. Я поверил Камилле на слово, полагая, что обещанное вознаграждение заставит ее сдержать данное мне слово, но не учел, что и убийца может предпринять ответный шаг. И в этом была моя ошибка, о которой я потом горько сожалел.