Сюзанна ГРЕГОРИ - Нечестивый союз

Бартоломью метнул на Майкла недовольный взгляд и тяжело вздохнул.

– Возможно, замком займется кто-нибудь из ваших служителей? – обратился он к де Ветерсету.

– А что с ним надо сделать? – спросил канцлер, скользнув по замку опасливым взглядом.

– Проверить его действие на птице или крысе. Если яд, проникший сквозь крошечный порез, оказался достаточно силен, чтобы убить взрослого мужчину, с бедным животным он справится еще быстрее. Ведь птица или крыса намного меньше монаха.

Говоря это, Бартоломью ощутил приступ отчаянной ненависти к монаху, чья смерть стала источником стольких неприятностей. И зачем только этого олуха понесло в башню? Наверняка он хотел что-нибудь украсть или разузнать секретные сведения.

После того как де Ветерсет приказал Гилберту испытать замок на крысе, Бартоломью сделал Майклу знак уходить.

– Погодите! – приказал канцлер, преграждая им путь к дверям. – Прежде чем вы уйдете, я должен вас предупредить: все, что относится к этому делу, необходимо хранить в строжайшей тайне. Разумеется, мы не сможем скрыть того, что в одной из церквей обнаружен труп неизвестного монаха. Но никто не должен знать об университетской летописи, которая хранилась в сундуке.

Майкл кивнул в знак согласия, поклонился и вышел прочь. Бартоломью уныло следовал за ним. Уже во второй раз врач вынужден был окунуться в темный омут интриг. Он прекрасно понимал, сколько трудностей повлечет за собой этот новый поворот в его судьбе.

Оказавшись на лестнице, сияющий Майкл потер руки от удовольствия.

– Ну, с чего начнем? – обратился он к Бартоломью.

Поручение канцлера, столь тягостное для Бартоломью, несомненно, пришлось по душе тучному монаху. Майкл был в курсе всех кембриджских слухов. Хитросплетения заговоров и козней, являвшиеся неотъемлемой частью жизни любого колледжа, возбуждали у него живейший интерес. Заметив мрачное выражение на лице Бартоломью, Майкл хлопнул друга по плечу.

– Не вешай нос, Мэтт! – заявил он бодрым тоном. – Ведь это дело совсем не то, что прежнее. Тут нет угрозы для тех, кого мы любим. Твоя ненаглядная Филиппа, слава богу, уехала погостить к брату в Лондон, так что за нее волноваться не приходится. И вообще, по моему разумению, смерть несчастного монаха не имеет никакого отношения к Майкл-хаузу. Скорее всего, это часть некоего мелкого заговора, который сорвался в самом начале.

Однако рассуждения Майкла не помогли Бартоломью воспрянуть духом.

– Зря я не уехал вместе с Филиппой, – с горечью пробормотал он. – Надо было в свое время последовать совету ее брата. Я жил бы сейчас в Лондоне, вдали от этой выгребной ямы, доверху набитой хитростью, ложью и предательством.

– Уверен, жизнь в Лондоне не пришлась бы тебе по вкусу, – со смехом возразил Майкл. – Уж если Кембридж тебе кажется грязным, в Лондоне ты бы и вовсе свихнулся. Отбросов на лондонских улицах раз в десять больше, чем здесь. А что касается Темзы, она по праву считается самой грязной рекой в Европе. Ты бы там просто свихнулся, – повторил он, выходя из полумрака церкви на залитый ярким солнечным светом двор.

Кинрик ждал их у ворот.

Они двинулись по Хай-стрит к Кингз-холлу, где проживал мастер Бакли, вице-канцлер университета. На улицах царило оживление, обычное для ярмарочных дней. Дома, прежде стоявшие пустыми, так как их хозяев унесла чума, теперь были до отказу набиты приезжими. По улице прошел пекарь с подносом, полным свежих булочек и пирожков. Двое нищих проводили его голодными глазами.

Майкл шагал рядом с Бартоломью и излагал все ставшие известными обстоятельства смерти монаха, дабы ознакомить с ними Кинрика. Бартоломью, сделав над собой усилие, прислушивался к его словам. Внезапно громкие рыдания заставили их остановиться. По улице со всех ног бежала женщина, ее длинные светлые волосы развевались за спиной. Бартоломью сразу узнал в ней Сибиллу, дочь землекопа, одну из городских проституток. Ее мать, сестер и братьев унесла черная смерть, а отцу было безразлично, что дочь его оставила стезю добродетели. Сам он находил утешение в вине, которое покупал на заработанные Сибиллой деньги. Когда девушка поравнялась с Бартоломью, тот схватил ее за рукав.

– Что случилось? – спросил он, с тревогой вглядевшись в ее залитое слезами лицо и обезумевшие от страха глаза.

– Исобель! – всхлипнула Сибилла. – Исобель!

– Где она? – спросил Бартоломью, окидывая взглядом улицу. – И что с ней произошло? Она ранена?