Эллис Питерс - Эйтонский отшельник

— Завтра, — сказал Кадфаэль. — Бог даст, завтра.

Когда до повечерия оставалось еще около часу, Кадфаэль вел свою лошадь в конюшню через большой монастырский двор. Он увидел, как из покоев аббата вышла леди Дионисия со скромно покрытой головой и направилась в сторону странноприимного дома. Ее спина была как всегда выпрямлена, поступь тверда и надменна, однако менее решительна, чем прежде. Голова старой леди была чуть склонена, женщина смотрела себе под ноги, а не с вызовом прямо перед собой. Разумеется, все ее признания останутся тайной исповеди, но Кадфаэль не сомневался в том, что леди Дионисия рассказала все без утайки, ибо она была не из тех, кто делает что-либо наполовину. Она больше не будет пытаться вырвать Ричарда из-под опеки аббата Радульфуса. Старая леди была потрясена слишком сильно для того, чтобы рисковать вновь, покуда время не сотрет память о ее встрече со внезапной смертью без покаяния.

Было похоже на то, что леди Дионисия решила заночевать в обители, дабы утром успокоить свою душу и помириться с внуком, который в этот час уже крепко спал, благополучно избежав брачных уз и вернувшись туда, где хотел жить. Его товарищи тоже, наверное, крепко спали, искупив свои грехи и вновь обретя пропавшего было друга. Все, слава богу, наладилось. Что же касается покойника, лежавшего в часовне, имя которого едва ли было его настоящим именем, то мальчиков он нисколько не тревожил.

Кадфаэль довел лошадь до конюшенного двора, освещенного парой факелов у ворот, расседлал ее и как следует обтер. В конюшне все было тихо, — разве что негромко вздыхал поднявшийся к ночи ветер, да раздавался редкий стук копыт какой-нибудь лошади, переступавшей с ноги на ногу в стойле. Кадфаэль завел свою лошадь, повесил на стену упряжь и повернулся к выходу.

И тут он заметил человека, молча стоявшего в воротах.

— Добрый вечер, брат! — приветствовал его Рейф из Ковентри.

— Это вы? — спросил Кадфаэль. — Не меня ли ищите? Простите, что заставил себя ждать, вам ведь завтра в дорогу.

— Я увидел тебя на большом дворе. Давеча ты сделал мне одно предложение… — тихо вымолвил Рейф. — Если еще не поздно, я бы принял его. Не так-то просто оказалось обработать рану одной рукой.

— Идемте, — позвал Кадфаэль. — В моем сарайчике нам никто не помешает.

Сумерки еще не сгустились до полной темноты. Поздние розы маячили в саду на своих переросших колючих стеблях. Их наполовину облетевшие лепестки ветер гнал по темной земле. За высокой изгородью травного сада было все еще тепло.

— Подождите, сейчас я зажгу лампу, — сказал Кадфаэль.

Несколько минут он потратил на то, чтобы высечь искру, раздуть пламя и зажечь от него свою лампу. Рейф ждал молча и не двигался с места, покуда пламя не разгорелось. Затем он вошел в сарайчик и с любопытством принялся разглядывать ряды кувшинов и бутылей, чашки и ступки, а также висевшие над головой пучки сушеных трав, которые шуршали на тянувшем от входа сквозняке. Рейф молча снял плащ и выпростал руку из рукава.

Кадфаэль поднес лампу поближе и установил ее так, чтобы она освещала неумелую, запятнанную кровью повязку, что была наложена на рану. Рейф настороженно, но терпеливо сидел на лавке у стены, пристально глядя в лицо склонившегося над ним пожилого человека.

— Брат, — вымолвил он, — я думаю, мне следует назвать тебе свое имя.

— Зачем? — возразил Кадфаэль. — Имени Рейф мне вполне достаточно.

— Тебе, может быть, и достаточно, но не мне. Там, где я получаю бескорыстную помощь, я плачу правдой. Меня зовут Рейф де Женвиль…

— Потерпите, — остановил его Кадфаэль. — Повязка ссохлась, сейчас будет больно.

Он принялся сдирать повязку, кровь запеклась и задубела, однако если де Женвилю и было больно, он и бровью не повел. Рана оказалась не очень глубокой, но длинной, — от плеча почти до самого локтя, причем края раны разошлись и одной рукой их никак нельзя было соединить.

— Держите здесь! Ничего страшного, правда, останется некрасивый шрам. При новой перевязке вам вновь потребуется посторонняя помощь.

— Когда я отъеду отсюда подальше, у меня найдутся помощники. И никто не узнает, откуда рана. Только ты знаешь, брат. Ты же сказал: «Он пролил кровь». Наверное, тебе известно почти все, однако я могу кое-что добавить. Меня зовут Рейф де Женвиль. Я вассал и, бог свидетель, друг Бриану Фиц-Каунту, а также преданный слуга своей госпожи, императрицы. За всю свою жизнь я никого не убивал, но тот человек никогда больше не прольет чужую кровь. Ни людей короля, ни на службе у Джеффри анжуйского, куда, как я полагаю, он и собирался отправиться в свое время.