Эллис Питерс - Исповедь монаха

— Она знала, — подтвердила Аделаис. — И я сожалею, что не вняла ее мольбам и не согласилась поведать правду раньше; и еще горше я сожалею о том, что сейчас она не может стать рядом со мной и подтвердить мои слова. Но за нее это может сделать кое-кто другой. Брат Кадфаэль прибыл к нам из обители в Фарвелле, где сейчас находится Элисенда вместе со своей матерью. И по странной игре случая, — добавила она, — не только с матерью, но и со своим отцом тоже. Теперь от правды не спрячешься. И вот, вопреки собственному желанию, я возвещаю вам эту правду.

— Не кажется ли вам мадам, что вы довольно-таки долго скрывали ее? — сурово заметил Одемар.

— Да, это так, и добродетели в том нет, чтобы сказать слово правды, когда все уже вышло наружу и утаить ничего нельзя.

После недолгой паузы, прервав гробовое молчание, Сенред медленно спросил:

— Ты говоришь, он сейчас там — ее отец? С ними обеими вместе? В Фарвелле?

— Чтобы услышать об этом из первых уст, — сказала она, — лучше спросить брата Кадфаэля.

— Я видел их там, всех троих, — подтвердил Кадфаэль. — Это чистая правда.

— Да кто же он? — требовательно спросил Одемар. — Кто ее отец?

Тогда снова заговорила Аделаис, возвращаясь к делам давно минувшим, и в продолжение всего рассказа она ни разу не опустила и не отвела глаз.

— Он служил письмоводителем в моем доме. Тогда он был еще очень молод, только на год старше моей дочери, и происходил он из благородной семьи. Он просил меня отдать дочь ему в жены. Я отказала. Они… попытались вырвать у меня благословение иным способом. Нет, пожалуй, я несправедлива к ним обоим: возможно, в их поступке не было расчета и они решились на него в порыве отчаяния, — ведь она была влюблена в него без памяти, как и он в нее. Я выгнала его со службы, а ее без промедления увезла сюда и отдала в жены лорду Эдрику — тот уже год вздыхал по ней и только ждал моего согласия. Позже я солгала ее возлюбленному, что она умерла. Это была черная ложь: я сказала ему, что Бертрада и ее нерожденный младенец оба погибли, когда мы пытались избавить ее от плода. До сих пор он жил, не ведая, что у него есть дочь.

— Но как могло получиться, — все еще не понимал Сенред, — что он вдруг отыскал ее, и где — в монастыре? Все это дичь какая-то! Как так — ни с того, ни с сего, взял и нашел? Нет, не верю!

— Придется поверить, — сказала она, — от правды не спрячешься, и изменить ее не дано ни мне ни тебе. Он нашел ее, потому что на то была воля господня. Какое еще объяснение тебе нужно?

Сенред, убитый, растерянный, кинулся к Кадфаэлю:

— Святой брат, ты был гостем в моем доме, скажи мне по совести все, что ты знаешь об этой давней истории. Сколько воды утекло с тех пор! Неужели все это правда? И как же случилось, что они в конце концов встретились, да еще все трое сразу?

— Да, это правда, — сказал Кадфаэль. — И то, что они встретились — тоже. Думаю, теперь они успели уже и поговорить. А нашел он их потому, что, считая свою возлюбленную давно покинувшей сей мир и ощутив на себе самом несколько месяцев назад прикосновение смерти, однако счастливо избегнув этой печальной участи, он обратился мыслями к тому, что было дорого ему в нашем бренном мире и порешил, коли нельзя более свою возлюбленную увидеть среди живых, совершить паломничество на ее могилу и помолиться за упокой ее души. И вот, не обнаружив против ожиданий ее гробницы в Гэльсе, он направился в ваш, милорд Одемар, манор Элфорд, где преданы земле тела усопших из вашего славного рода. Ну, а прошлым вечером, уже на пути к дому, мы, по воле провидения, попросили пристанища в Фарвеллской обители. Ваша сестра сейчас там: наставляет юных послушниц, учит их уму-разуму. Монастырь-то заложен совсем недавно. Там же, в этой обители, укрылась от бурь и треволнений Элисенда. Так все они оказались под одной крышей.

Чуть помолчав, Одемар тихо повторил за ним:

— … прошлым вечером мы попросили пристанища в Фарвеллской обители… Ты сказал достаточно, чтобы догадаться, но уж давай, договаривай, назови его имя.

— Он уже много лет как принял постриг. Он брат той же обители святых Петра и Павла в Шрусбери, которой принадлежу и я сам. Вы видели его милорд: это тот брат, что был со мной в Элфорде, преодолев на костылях весь долгий путь. Тот монах и священник, которого вы, милорд Сенред, просили обвенчать Элисенду с молодым человеком, назначенным вами ей в мужья. Его имя — Хэлвин.

Мало-помалу до них стало доходить, что все это не сон и не выдумка, хотя никто не мог еще толком понять, к каким последствиям ведет это неожиданное открытие. Теперь каждый пытался сообразить, что же это значит для него лично. Для Росселина, возбужденного и сияющего, как факел, это признание прозвучало точно отмена смертного приговора, избавление от тяжкой вины. У него словно гора с плеч свалилась: на душе стало так свободно и легко, что голова пошла кругом и воздух пьянил сильнее вина, а мир вдруг стал бескрайним и озарился сиянием надежды и радости. От избытка чувств он не мог вымолвить ни слова.