Эллис Питерс - Прокаженный из приюта Святого Жиля

За спиной Пикара появилась леди Агнес, губы ее были плотно сжаты. Прищурив глаза, она с подозрением смотрела на Симона. Тот отвесил низкий поклон Ивете, учтиво поклонился ее тетушке и вышел из комнаты. Пикары в молчании проводили его глазами до порога, затем повернулись к Ивете. Та молчала, кротко склонив голову над шитьем, дабы скрыть радость, которую она была не в силах согнать со своего лица. Некоторое время в комнате стояла напряженная тишина, наконец Пикары вышли, закрыв за собой дверь. Они так ни о чем и не спросили Ивету, и она решила, что они ушли более или менее удовлетворенными. Но разве могли они понять, что творилось в ее душе? Да они даже не представляли себе, на какие испытания готова она теперь пойти ради Йоселина!

Сразу после завтрака брат Кадфаэль отправился в путь на муле, которого он взял в монастырской конюшне. Как раз в то время, когда Ивета получила записку от Йоселина, монах, миновав Бейстан, был уже на краю леса, недалеко от охотничьего домика. Чтобы добраться до деревни Торнбери, не было нужды сворачивать на тропу, ведущую к домику. Кадфаэль взял чуть правее, к западу, и поехал в сторону опушки Долгого леса. От охотничьего домика до деревни было никак не больше мили, но для Кадфаэля так и оставалось загадкой, почему та женщина оставила свою прекрасную лошадь и отправилась в деревню на своих двоих.

Уже ближе к деревне деревья расступились, и в солнечном свете глазам Кадфаэля открылись зеленые луга и убранные поля, небольшие, но хорошо ухоженные. Разбросанные там и сям в окрестных лесах, виднелись небольшие росчисти под пашню, где, видимо, трудились младшие сыновья местных семей. Впереди монах увидел несколько невысоких бревенчатых домов, над которыми, словно вуаль, висели голубые дымки. Стоявшая на отшибе деревенька была крохотной и бедной, здесь жили люди, которым приходилось добывать хлеб насущный в поте лица своего, однако тут было вдоволь дров и раздолье для браконьеров. Кадфаэль подумал, что браконьерство, поди, и есть главное занятие местных жителей. Да и у колесника здесь проблем с материалом, наверное, не было — выбирай любое дерево по вкусу. Вяз был хорош для ступиц, дуб с прямыми волокнами шел на спицы, гибкий, упругий ясень был незаменим при изготовлении обода — все под рукой!

Остановив своего мула подле первого же домика, во дворе которого какая-то женщина кормила кур, Кадфаэль спросил ее о колеснике.

— Так тебе нужен Улджер? — спросила она, положив руку на изгородь и с любопытством глядя на приезжего. — Его хозяйство на другом конце деревни, за прудом. По правую руку увидишь сложенные бревна. Как раз сегодня ему прислали телегу, надо ладить новое колесо.

Кадфаэль поблагодарил женщину и поехал дальше. За прудом, где плавали утки, он и впрямь увидел сложенные на просушку бревна. Стало быть, он добрался-таки до мастерской колесника. Мастерская представляла собой большую полуземлянку. Сверху располагалась крытая жилая надстройка. В мастерской было полным-полно всякого инструмента и деревянных заготовок. Во дворе перед домом стояла телега без одного колеса. Рядом на земле валялись его обломки: две половинки обода, несколько спиц и аккуратно снятая металлическая лента, которую колесник, видимо, намеревался использовать снова. Тут же на траве, словно некая звезда, лежала новенькая вязовая ступица с полным набором спиц. Сам колесник, полный мужчина лет сорока пяти, бородатый и мускулистый, обрабатывал теслом сильно изогнутую ясеневую заготовку для обода, обтесывая ее по ходу волокон древесины.

— Бог в помощь! — приветствовал его Кадфаэль, остановив своего мула и спешившись, — Должно быть, ты Улджер? Дело в том, что я ищу одного Улджера, но тот постарше тебя.

Колесник встал и отложил тесло в сторону, на своем дворе он чувствовал себя хозяином положения. Круглолицый, добродушный, он с интересом разглядывал незнакомца, но в его взгляде ощущалась и некоторая тревога.

— Видишь ли, мой отец тоже был Улджер и тоже колесник, — сказал он. — Он обслуживал и нашу деревню, и всю округу. Наверное, ты ищешь его. Но Господь прибрал его, он умер несколько лет назад. А дом и мастерская теперь мои. — Немного замявшись, он добавил: — А ты, поди, из шрусберийских бенедиктинцев? Так или иначе, вести доходят и до нас.

— Да, у нас свои беды, ты, видимо, слыхал о них, — сказал Кадфаэль, вздохнув. Он привязал мула к одному из кольев изгороди, стряхнул пыль с одежды и немного размял спину после долгой езды верхом. — Я расскажу тебе все как есть, таить мне нечего. Утром, перед самой своей свадьбой, был убит Юон де Домвиль. Случилось это недалеко отсюда, рядом с его охотничьим домиком, где барон держал некую женщину. Его убили, когда он возвращался от нее. Но этой женщины в домике больше нет. Ее имя — Авис из Торнбери. Она дочь того Улджера, который, видимо, приходится тебе отцом. В этих самых местах барон некогда встретил ее и увез с собой. Наверное, я не сказал тебе ничего нового…