Андрей Баранов - Павел и Авель

– В сущности, остались пустяки – барон полагает что мы мыши, но жестоко ошибается, мы можем превратиться в тигров и вырвем у него тетрадь прямо из глотки… кстати, граф, не найдется ли у тебя табачку? Мой что-то совсем отсырел…

– Это мы уже чувствуем влияние англицкого смога и тамошней сырости! Погоди, дружок – впереди еще британский юмор и пуританство, – ответствовал граф, не желая делиться табаком, которого у него впрочем и не было.

– Очень жаль, что все лорды и леди ушли по своим каютам от морской болезни – вы могли бы одолжиться у них и таким образом сделать знакомство! – сладко улыбнулась Лесистратова.

– Не желаю одалживаться у посторонних! Гораздо удобнее занимать у своих – если и не отдашь, то в долговую яму не посадят, разве что поколотят… – пробормотал Вольдемар, все еще безуспешно пытаясь разжечь трубку.

– Ну ничего, будет тебе и табак и кальян… чего не найдется в Лондоне, того нет и в целой Вселенной! – граф чувствовал, что они едут во всемирную кладовую, и был недалек от истины.

Гигантский лондонский порт, один из крупнейших портов Европы, поглотил их в свое чрево, и не успели герои полюбоваться на десятки судов, больших и малых, расположившихся повсюду, подобно лоханкам в прачечной и подпиравших мачтами небо, как тут же попали в лапы английской таможни, едва сойдя с корабля. Как водится, таможенные приставы перерыли все, подобно британским ищейкам, и не желая верить джентльменам из России на слово. Не найдя к своему огорчению решительно никакой контрабанды, осмотрщики тем не менее потребовали несколько шиллингов платы за свои услуги, чем крайне возмутили экономную Лизу, немедленно завопившую, какая она бедная.

Тогда британец устроил такой фокус: он вытащил из лизиного баула изящную коробку засахаренных конфет, оказавшуюся сверху из-за ее любви к сладостям, и поднеся к своему бульдогообразному лицу сказал «Ооо!». Затем он приподнял лежащую рядом пудреницу и тоже сказал «Ооо!» с придыханием, восхищением, и приятной по мере сил улыбкой. Проделав это несколько раз, он сложил все обратно в баул, и потребовал два шиллинга за представление, каковые и заплатил граф Г. из своего кармана.

Лондон поразил путников обилием кирпичных домов, туманом и чистотой. Пока наемная карета стучала колесами по мощеным мостовым, Лесистратова успела заметить сотни лавок с дорогими товарами за стеклом, граф Г. удивился соборам и монументам, разбросанным там и сям, а Морозявкин заприметил краем глаза множество декольтированных красоток, резво носившихся по тротуарам, так что и слуги не всегда за ними поспевали.

В вечерний час, навалившийся уже весьма скоро, зажигали все фонари, которые светились подобно мириадам светлячков, и представляли собой невиданное по тем временам зрелище. Принцам, кои въезжали в британское королевство в первый раз, обычно казалось что город иллюминирован специально для них. Ночлег был найден в одном из многочисленных трактиров, при котором имелись меблированные комнаты. После плотного по английским меркам ужина, состоявшего лишь из бифштекса и местного сыра, утомленные путники отошли ко сну.

Наутро мамзель Лесистратова, как ей ни хотелось немедля пуститься в погоню за приключениями, решилась нанести визит российскому посланнику, так как пребывать в мировой столице с пашпортами сомнительного свойства было не слишком удобно. Наведя справки, она покатила к одному из малоприметных строений, потому что чересчур выдающихся зданий в городе не водилось, за исключением разве что Вестмистерского аббатства.

Несмотря на многочисленные жалобы сиятельного посланника на недостаточность тех средств, которыми снабжала его российская империя, а также на крайнюю дороговизну жизни в Лондоне, Лизе удалось раздобыть не только превосходные бумаги, но и немалую толику звонких монет, необходимых для добросовестного исполнения их нелегкой миссии за границей. Как всегда обретение богатства, пусть даже небольшого, подействовало на нее освежающе и привело в хорошее настроение. Она даже бросила шиллинг какому-то оборванцу на улице, которых здесь было полно, и все попрошайки.

В это время граф Г. и Морозявкин уже успели проснуться, умыться и даже откушать в трактире завтрак в виде крепкого чая и тостов с маслом, поэтому они не особенно удивились лизиной энергичности, и даже изъявили желание составить ей компанию. По дороге к Ковент-Гарден, проходящей мимо все тех же кирпичных домов, Морозявкин испытал острейший приступ ностальгии и и развел целую теорию о том, как ему надоело на чужбине и как душа его неудержимо рвется на родину.