Андрей Баранов - Павел и Авель

– Дежа вю… – пробормотал граф по-французски, и сквозь зубы.

В то время архитектурный ансамбль Сенатской площади, так восхищавший всех в XIX веке, еще не построили. Город был почти полностью деревянным. Каменной была только крепость Свеаборг, символ шведского владычества. Проезжая мимо нее, граф Г. грозно заметил, что об этот орешек можно сломать зубы, но все же русские войска его непременно возьмут, на что мамзель Лесистратова разумеется сказала, что лучше всего действовать лаской и хитростью.

Забегая вперед, скажем что уже в 1808 году российские полки осадили Свеаборг и взяли его довольно быстро. Шведам не помогло даже преимущество в числе орудий. Тамошний комендант был обвинен в подлой измене, и самая его фамилия, Кронштедт, и то была забыта – родным адмирала пришлось сменить ее на менее примелькавшуюся. После этого был подписан Фридрихсгамский мир и Финляндия надолго стала частью Российской империи.

Но все это было много позже, а пока раздосадованный долгой проверкой паспортов и злобными взглядами шведских офицеров на границе граф ворчал не хуже Морозявкина.

– Тут же все деревянное! Деревня! Не на что смотреть!

– Нет, домик каменный… наверное… – Лиза была оптимисткой по жизни и долгу службы.

Когда-то Хельсингфорс, как называли его шведы, был заложен королусом свейским Густавом Васа, в середине XVI века, в устье реки Вантаа. Раскинувшийся на берегу Финского залива, город являлся тыловой базой крепости и ее хозяйственным подспорьем. Пожары в нем не были редкостью, и в сущности он представлял собой небольшой поселок, с годами все ближе подбиравшийся к морю.

Дом, который углядела глазастая и оттого еще более наблюдательная Лесистратова был, как вскоре выяснилось, не простым особняком, а собственностью шведского купца Седерхольма. Он резко выделялся своей каменистостью на фоне обычных древесных построек.

Отловив какого-то местного жителя, к счастью неплохо говорившего по-русски, так как его двоюродная прабабка по материнской линии имела неосторожность смешать свою благородную чухонскую кровь с полутатарской русской, путники и тут не остались без целой кучи полезнейших сведений. Он говорил так долго и путано, что вышедший из себя граф Г. уже хотел было отвесить ему хорошего пинка, но добросердечная Лиза его во-время остановила.

– О, граф, не будьте так жестоки к бедняге, он хочет как лучше, а получается как всегда! – сказала она, на пару веков предвосхитив виртуозное высказывание будущего российского премьер-министра.

– Да, но сколько же можно пичкать нас этими достопримечательностями, будь они трижды неладны! – возопил граф негодуя.

– Да уж, – неожиданно поддержал его и Морозявкин. – Я соскучился по дуэлям, интригам и заговорам! Я жажду приключений!

– Какого рода приключений? Гастрономических или эротических? – поинтересовался граф иронически и прищурил глаз.

– Вот только не надо этого сарказма, дорогой друг, не надо! Я желаю послужить отечеству. И я ему послужу, вот увидишь.

– Ну разве что в виде чучела, – промолвил граф Г. с сомнением в голосе, – Да и то достаточно худосочного.

На это Морозявкин отколол такую штуку. Он неожиданно встал на колени и пополз ко входу в купеческую обитель. Коренастый привратник, стоявший у дверей, посмотрел на него со смесью недоумения, растерянности и презрения, моментально промелькнувшей на его одутловатом мясистом лице. Тем не менее Вольдемар продолжал свою эскападу, стоя на камнях мостовой, надо правда отметить – очень чистой и аккуратной.

– Боже всемогущий, слышишь ли ты меня? Пошли нам приключение, ну хоть какое-нибудь… и поскорее! Мы так устали просто пить и скакать без всякого дела, даже я устал! Нам надоело осматривать церкви и корчмы!

Граф Г. уже протянул было руку, чтобы его остановить, а привратник уже занес было ногу, чтобы дать Морозявкину хорошего тычка, как вдруг дверь купеческого дома со скрипом распахнулась. На пороге появилась внушительная процессия – сам Иоганн Седерхольм, его приказчик и слуги, как раз направлявшиеся прогуляться по городу. Бизнес у купца процветал, торговля шла бойко, так что купеческая контора, располагавшаяся на первом этаже, а также и склады в каменных подвалах великолепного особняка, построенного по проекту немца Самюэля Бернера, никогда не пустовали.

Увидев графа Г., Лизавету и Вольдемара, продолжавшего живописно стоять на коленях купец неожиданно прервал свой торжественный выход и подошел к ним. Наша экспедиция насторожилась.