Андрей Баранов - Павел и Авель

– Вас же жалую орденом святого Александра Невского, и пятнадцатью тысячами рублев награды!

– Государь, я не нуждаюсь в деньгах, единственная цель моя – служить вам беззаветно! – отвествовал граф.

– Ну полно, вон князь Александр Борисович в прошлом годе сумму в десять раз большую от меня принял и не поморщился, на уплату долгов. Ведь, полагаю, у вас тоже есть долги?

– Единственный долг мой – исполнять волю монаршию и служить отчизне!

– Сие похвально. Ну что ж, а вы, сударь… – тут государь щелкнул пальцами и посмотрел на последнего из присутствующих, неохваченного еще монаршией милостью, то есть на Морозявкина, продолжавшего скромно сидеть у стены.

– Вольдемар Морозявкин, ваше величество! – молодцевато гаркнул тот, вскочив на ноги как расторопный солдат при внезапном прибытии важного генерала.

Государь несколько поморщился от излишней громкости голоса Морозявкина, но тем не менее продолжал речь:

– Вы награждаетесь орденом святой Анны, который я учредил недавно. И тысячей рублев жалованья, – прибавил он, видя как Морозявкин в нетерпении загреб рукой воздух, очевидно желая получить в придачу к Анне еще и некоторую мзду.

Тут уже императору не удалось увернуться от лобызания руки бросившимся к нему в ноги Морозявкиным, которого с трудом оторвали от священной монаршией особы двое лакеев.

Император лично нацепил на присутствующих награды и орденские ленты – красный крест с двуглавыми орлами, даваемый «за труды и Отечество» награжденным орденом Св. Александра Невского, достался графу Г., орден же Св. Великомученицы Екатерины второй степени, для кавалерственных дам, вручаемый «за любовь и Отечество» с крестом и звездою серебряной, и красная лента с серебряной каймой украсили платье Лесистратовой.

Морозявкину как человеку простого звания, но заслуженному, досталась Св. Анна второй степени, даваемая «любящим правду, благочестие и верность» за подвиги на поприще государственной службы. Золотой крест с красной финифтью и образом Св. Анны полагалось носить на шее, на ленте в один вершок шириною, таким образом мечта Вольдемара заполучить на свою шею Анну вполне исполнилась.

Павел I при своем невысоком росте весьма радовался, награждая дам, бывших с ним почти вровень, однако делать это приходилось нечасто. Что же касаемо награждения гренадеров богатырского телосложения, то государь этого не любил. А посему, милостиво приняв улыбку Лесистратовой, он уже было собрался окончить аудиенцию, но все же спросил, нет ли у его подданных еще каких-либо пожеланий.

– Желаю поговорить с вами наедине, государь, по делу государственной важности, – пробормотал граф Г., весьма волнуясь и памятуя о своих подозрениях.

При этих словах князь Александр Борисович поморщился как от зубной боли, и даже раскрыл рот, порываясь что-то сказать, однако Павел остановил его, и обратился к графу.

– Мы окажем вам эту милость. Следуйте за мной в малиновую гостиную. Александр Борисович, я прошу вас остаться тут еще немного. Всех же остальных более не задерживаю.

Все присутствующие поклонились и покинули Белый зал, причем князь Куракин смотрел на графа так, будто бы хотел испепелить его взглядом. Павел Петрович же вместе с графом прошли через Тронную залу с французскими гобеленами и тронным местом с балдахином в Малиновую гостиную, украшенную гобеленами «Дон Кихот», подарком Людовика XVI будущему императору и императрице Марии Феодоровне.

Усевшись на французский малиновый мебельный гарнитур, государь приготовился слушать и граф Г. поведал ему о своем видении Черного барона и о подозрении в измене князя, избегая впрочем интимных и не относящихся прямо к сути дела подробностей. К крайнему удивлению и даже изумлению графа, вместо того чтобы рассердиться на такое воровство, государь захохотал тихим смехом.

– Ай да Александр Борисович, милый друг, значит он спелся с братьями столь тесно! Не ожидал, пожалуй придется отправить его в опалу. Теперь я понимаю, почему он сообщил мне сегодня, что вы не вполне здоровы и рассудок ваш помутился от перенесенных во время похода страданий. Но граф, коли вы уже знаете столь много тайн высшего света, и даже первых сановников империи, открою вам еще одну – я знал о готовящемся похищении тетради нашего предсказателя.

– Как, ваше величество? Вы знали и ничего не было предпринято дабы это предотвратить? – вскричал граф с ужасом и сам испугался громкости своего голоса и излишней страстности речей.