Андрей Баранов - Павел и Авель

Однако же среди карет и фиакров, сновавших по превосходной дороге, Лиза моментально выделила один неприметный черный экипаж, тащившийся за ними еще от гостиницы. Не вполне доверяя честному слову российской куртизанки на службе отечеству, британцы решили устроить за приятелями слежку.

Поэтому графа и не только его ожидал небольшой сюрприз. Не доезжая до Дувра несколько верст, Лиза потребовала остановиться на ночлег, несмотря на то, что час еще не был поздним. В трактире она не стала распаковывать вещи, а после ужина, когда приятели уже надеялись спокойно отойти ко сну, сыщица растолкала Морозявкина и графа Г. весьма бесцеремонным образом.

– Одевайтесь и идите к берегу! Не забудьте баулы и сундуки.

– Как, все? Да тут нужна четверка коней, а не пара таких молодых жеребчиков, как мы с графом! – попробовал возмутиться Вольдемар.

– Не супротивничать и не прекословить! Это интерес нашей отчизны. Слово и дело! – прикрикнула Лизонька.

– Ну вот, настоящая опричнина, – проворчал Морозявкин, однако же взял полдюжины чемоданов и коробок и побрел вслед за графом Г., также навьюченным как верблюд.

Подойдя к побережью, с которого превосходно виднелись знаменитые меловые скалы Дувра, а также и сам Дуврский замок, считавшийся ключом от Англии, с его прямоугольными толстыми башнями, Лиза отложила две шляпных коробки, единственное что она взяла в качестве груза, и достала из личного баула небольшой керосиновый фонарь. Она запалила в нем огонь и высоко подняв над головой сделала условный знак.

Морозявкин с графом смотрели за ее манипуляциями с крайним недоумением, суда на рейде стояли как казалось слишком далеко, чтобы кто-нибудь заметил фонарное пламя. Однако не прошло и четверти часа, как из воды показалось что-то, напоминавшее хребет большого кита.

– Боже мой! – воскликнул Вольдемар, хлопая глазами и одновременно протирая их. – Что же это?

– Это потаенное судно, сударь! Оно вывезет нас из Англии. Мы не можем воспользоваться ни каретой, ни обычной лодкой – за сушей и за морем следят английские шпионы, – пояснила Лесистратова.

– Какое же потаенное судно может быть в нашем XVIII веке? – поразился граф Г.

– Во первых, у нас уже почти XIX столетие, а во-вторых, да будет вам известно, что еще в 1720 годе от Рождества Христова мастер потаенных судов крестьянин Ефим Никонов, Прокопьев сын, таясь от чужого глазу, соорудил в Петербурге на Галерном дворе самое первое потаенное судно во всем свете! Оно могло подходить к вражьим судам под самое дно.

– Чей-чей он сын? Крестьянский? – усумнился Морозявкин. – Да что эти скотники смыслят в корабельном деле? Они могут только коровам хвосты крутить. А ежели мы все утонем в сем корыте как котята?

– Сейчас уже есть новые проекты – Роводановского и Торгованова, и этот, сделанный также большим мастером, чье имя большой секрет! Ну довольно слов – грузите все на борт…

– И что же мы на нем, так и будем грести до самого Питербурха? – Вольдемар никогда не любил физический труд, заразившись сей нелюбовью от графа.

– Только до корвета, что стоит на рейде. Грузите же!

Через полчаса все нажитое в Лондоне имущество было погружено внутрь потаенного судна, которое чуть не утонуло под его тяжестью. Друзья погрузились в него как Иона в чрево кита, матросы навалились на особые рычаги, которыми двигались судовые винты, так как другой механизации в виде корабельных машин в то время не предусматривалось, и вот уже спустя час с четвертью все трое вместе с баулами оказались на родной, милой сердцу палубе российского корвета «Увертливый», и корабельные склянки отбили конец их скитаний по чужим странам. Подняв паруса и ощетинившись орудиями, трехмачтовый корабль снялся с якоря и взял курс через Северное и Балтийское моря к столице Российской Империи.

Описание обратного путешествия не отличалось бы особым разнообразием, но тем не менее нельзя не отметить, что все мачты и снасти корабля казалось так и рвались вперед, дабы побыстрее доставить путников к любезному их сердцу Отечеству. Каюты, в которые поместили в одну графа Г. и Морозявкина, а в другую Лизу, были оформлены просто и по-военному, но разумеется никто не вздумал сетовать на это. Время от времени граф и Вольдемар пытались уговорить Лизоньку показать им записи в той волшебной тетради, которую они обрели с таким трудом, но не преуспели в сем стремлении – Лесистратова строго блюла неприкосновенность государевых секретов.