Хулия Наварро - Глиняная Библия

– Так ты теперь прадедушка! Впрочем, ты совсем не похож на древнего старикашку. А как твой сын Давид?

– Он закоренелый холостяк, так же как и ты.

– А твоя супруга?

– Когда я уезжал, Дебора кипела от возмущения. Мы уже пятьдесят лет спорим с ней об одном и том же. Она хочет, чтобы я больше об этом не думал. Она не понимает, что мы никогда не сможем этого забыть. Ей не хотелось, чтобы я сюда ехал. Видишь ли, хотя она и не желает этого признать, она боится за меня. Очень боится.

Мерседес кивнула. Она не винила Дебору за ее страхи и за то, что она пыталась удержать своего мужа. Мерседес даже испытывала к супруге Бруно симпатию, потому что Дебора была хорошей женщиной – доброй и молчаливой, всегда готовой оказать помощь другим людям. Впрочем, Дебора не отвечала Мерседес взаимностью. Когда Мерседес как-то раз приехала к Бруно в Вену, Дебора приняла ее со всем гостеприимством, на какое была способна, однако так и не смогла скрыть тот страх, который ей внушала «каталонка», как она за глаза называла Мерседес.

На самом деле Мерседес была француженкой. Ее отец бежал из Барселоны в самом конце гражданской войны в Испании. Он был анархистом, а еще очень добродушным и милым человеком. Находясь во Франции, он, как и многие другие испанцы, примкнул кдвижению Сопротивления, когда фашисты вошли в Париж. Тогда он и познакомился с матерью Мерседес, работавшей связной, и они влюбились друг в друга. У них родилась дочь – в самое неподходящее время и в самом неподходящем месте.

У Бруно Мюллера – такого же пожилого человека, как и его подруга Мерседес, – были белые как снег волосы и голубые глаза. Он хромал, а потому всегда ходил с тростью с серебряной рукояткой. Бруно родился в Вене и был музыкантом – выдающимся пианистом, как и его отец. Его семья существовала благодаря музыке и во имя музыки. Закрывая глаза, он представлял, как его мать, улыбаясь, играет на фортепиано в четыре руки с его старшей сестрой. Три года назад Бруно Мюллер вышел на пенсию. До этого он считался одним из лучших пианистов мира. Его сын Давид тоже посвятил себя музыке. Он был скрипачом и никогда не расставался с изящным инструментом изготовленным Гварини.

Ганс Гауссер приехал в дом Карло Чиприани на полчаса раньше своих друзей. Профессор Гауссер был уже в преклонном возрасте и выделялся высоким ростом – больше ста девяноста сантиметров – и чрезмерной худобой. Со стороны казалось, что он очень хрупкий человек, однако это было ошибочное впечатление.

Он уже много лет преподавал физику в Боннском университете, пытаясь разгадать тайны материи и исследуя секреты Вселенной.

Как и Карло, он был вдовцом, о нем заботилась его единственная дочь – Берта.

Два друга сидели и пили кофе, когда домоправительница привела в кабинет доктора только что приехавших Мерседес и Бруно. Они не стали тратить время на соблюдение приличий: они ведь собрались здесь для того, чтобы спланировать убийство.

– Итак, я введу вас в курс дела, – начал Карло Чиприани. – Сегодня утром я наткнулся в газете на фамилию Танненберг. Перед тем как позвонить вам, я, чтобы не терять времени, связался с агентством «Розыск и охрана». В прошлом я уже как-то обращался к ним, и по моему поручению они разыскивали Танненберга – может, вы даже об этом и помните… В общем, директор этого агентства, который когда-то был моим пациентом, позвонил мне несколько часов назад и сообщил, что в конгрессе археологов, проводимом в Риме в Палаццо Бранкаччо, действительно принимает участие некто, носящий фамилию Танненберг. Однако это вовсе не тот человек, которого мы ищем, потому что это женщина, и зовут ее Клара Танненберг, она гражданка Ирака. Ей тридцать пять лет и она замужем за влиятельным иракцем, тесно связанным с правящей верхушкой режима Саддама Хусейна. Она – археолог. Училась в Каире и в Соединенных Штатах и, несмотря на свою молодость, руководит, – по всей видимости, благодаря содействию своего мужа, тоже археолога, – какими-то там раскопками, которые все еще проводятся в Ираке. Ее муж учился во Франции и получил докторскую степень в Соединенных Штатах, где жил в течение долгого времени. Там они и познакомились, а затем и поженились – еще до того, как американцы решили наречь Саддама исчадием зла. Это ее первый приезд в Европу.

– Она имеет какое-то отношение к нему? – спросила Мерседес.

– К Танненбергу? – переспросил Карло. – Вполне возможно. Может быть, она – его дочь. И если это действительно так, то через нее мы сможем добраться до него. Как и вы, я не верю, что он уже умер, пусть даже на том кладбище и есть надгробная плита с его именем и именами его родителей.