Хулия Наварро - Глиняная Библия

– Ни в чем не виновата? – гневно воскликнула Мерседес. – Ни в чем не виноватой была моя мать, и ваши матери, и наши братья и сестры. Ни в чем не виноватыми были все мы – те, кто находился в Маутхаузене. Нет, ее нельзя считать невиновной, она ведь принадлежит к роду этого подонка. Если вы собираетесь отступиться от нашей клятвы, то скажите мне об этом… Я сама доведу это дело до конца, и мне наплевать на то, что вы оставите меня одну…

– Пожалуйста, Мерседес, давай не будем спорить! – перебил ее Бруно. – Мы сделаем все, о чем договорились, однако мнение Карло заслуживает нашего внимания.

– Клара Танненберг умрет, хотите вы этого или нет! – заявила Мерседес. – В этом можете быть уверены.

Трое мужчин поняли, что теперь уже никто и ничто не сможет предотвратить смерть Клары.

Анте Пласкич доставал из коробок книги и аккуратно раскладывал их на пустых полках под наблюдением одного из охранников археологического музея.

Он подумал о том, что Ив Пико все-таки сентиментальный человек, потому что, несмотря на нежелание Клары разрешить Пласкичу участвовать в организации выставки, Пико взял его к себе, заявив, что было бы несправедливо отвергать помощь его или кого-либо другого из тех, кто работал на раскопках в Сафране. Это решение Пико поддержала Марта Гомес.

Так что Пласкич уже две недели находился в Мадриде, делая все, что от него требовали. Пико откомандировал его в распоряжение Марты Гомес, и она, так же, как и сам Пико, сделала вид, что поверила разглагольствованиям Пласкича, уверявшего, что испытывает большую гордость, участвуя в подготовке выставки, посвященной результатам их многомесячной работы в Ираке.

Фабиан и Марта сумели в кратчайшие сроки подготовить и издать каталог – книгу в двести страниц, рассказывающую о раскопанном в Сафране храме. Пико был уверен, что этот каталог будет идти нарасхват.

Пласкич тайком наблюдал за Лайоном Дойлем. Хорват вовсе не удивился, узнав, что тот принимает участие в подготовке выставки. Дойль, в отличие от Пласкича, вызывал симпатию у окружающих. Все считали его удачливым фотографом. Однако Анте понимал, что Лайон явно не тот, за кого себя выдает – точно так же, как и Айед Сахади не был обычным бригадиром рабочих.

Из случайно подслушанных отрывков разговоров хорват узнал, что Сахади удалось вывезти Клару живой и невредимой из Ирака. Он также вывез и ее мужа Ахмеда Хусейни и доставил их обоих в Каир, где Сахади, по-видимому, решил остаться на какое-то время – по крайней мере, до тех пор, пока не прояснится ситуация в Багдаде. В Каире Клара, по всей вероятности, разорвала отношения со своим мужем, и именно поэтому Ахмеда теперь не было в Мадриде, хотя и поговаривали, что он приедет на торжественное открытие выставки.

Раскладывая книги, хорват мысленно сказал себе, что на этот раз он уже не может допустить какую-либо оплошность.

Человек из «Плэнит Сикьюрити» – агентства, нанявшего Пласкича для того, чтобы он раздобыл «Глиняную Библию» – дал хорвату однозначное указание: ему следует немедленно похитить глиняные таблички. Для этой цели ему прислали в помощь группу людей, имеющих большой опыт краж и грабежей, и эти люди ждали его сигнала, чтобы начать действовать, когда, с его точки зрения, наступит подходящий момент.

В течение последних двух недель Пласкич почти не выходил из археологического музея, а потому его здесь уже хорошо знали, и, главное, служащие и охранники привыкли, что он постоянно шныряет туда-сюда по зданию музея.

Пласкич намеренно часто останавливался поболтать о том о сем с охранниками, отвечавшими за комнату, в которой находились пульты управления сигнализацией и мониторы, позволяющие видеть буквально каждый уголок музея.

Хорват попросил присланных ему из агентства «Плэнит Сикьюрити» людей ознакомиться с расположением помещений музея, стараясь при этом не привлекать к себе внимания, а потому все они посетили археологический музей в роли обычных экскурсантов. Пласкич знал, что у них будет очень мало времени на захват табличек, и им будет чрезвычайно трудно выбраться из здания музея. Пласкич планировал захватить таблички еще до открытия зала, в котором они будут экспонироваться. Выкрасть их оттуда после торжественного открытия выставки казалось Пласкичу задачей почти невыполнимой: Пико на всякий случай отдал распоряжение изготовить точные копии табличек, а это могло означать, что после проведения церемонии торжественного открытия экспозиции ее организаторы оставят в музее лишь копии, а оригиналы снова сдадут на хранение в банк. Так что Пласкичу нельзя было рисковать.