Дэвид Лисс - Компания дьявола

— Скажите, мистер Эллершо, — произнес он громко, намереваясь сгладить неловкость от замечаний Эллершо, — а где ваша очаровательная дочь?

Миссис Эллершо стала пунцовой, а мистер Эллершо принялся сконфуженно кашлять в кулак.

— Гм. Видите ли, она не моя дочь. Я получил Бриджит в придачу к миссис Эллершо после заключения брака. Выгодная сделка, я считаю. Но девушки сейчас здесь нет.

Он явно недоговаривал и не собирался ничего объяснять. Турмонд был в отчаянии, что затронул столь деликатную тему. Он попытался разрядить обстановку, но лишь усугубил неловкость. К счастью, его жена принялась восхвалять поданного фазана, и напряжение в конце концов спало.

Когда ужин закончился и дамы удалились в другую комнату, я понял, что настал главный момент вечера. Оставшись одни, мужчины тотчас завели разговор об импорте товаров из Ост-Индии и законе, направленном против него.

— Я должен вас попросить, мистер Турмонд, — начал Эллершо, — когда мистер Саммерс, истинный патриот, представит в парламенте проект об отмене закона тысяча семьсот двадцать первого года — полагаю, это должно произойти в ближайшем будущем, — поддержать его предложение, что было бы чрезвычайно ценно.

Турмонд засмеялся. Его старческие глаза искрились смехом.

— С какой стати? Принятие этого закона было огромной победой. С какой стати я буду поддерживать его отмену?

— Потому что это было бы правильно, сэр.

— Свобода торговли, — поддержал мистер Форестер.

— Совершенно верно, — сказал Эллершо. — Все дело в свободе торговли. Вероятно, вы знакомы с многочисленными работами мистера Давенанта и мистера Чайльда о теории свободной торговли и о том, как она благотворна для всех стран.

— И Давенант, и Чайльд были непосредственно заинтересованы в торговле товарами из Ост-Индии, — заметил Турмонд, — поэтому их нельзя считать независимыми защитниками.

— Полно. Не будем придираться. Вы сами увидите, если этот ужасный закон будет продолжать действовать. Торговля ситцами может привести к сокращению небольшого числа рабочих мест, но ее отсутствие уменьшит имеющиеся средства к существованию. Я убежден, что торговля индийскими товарами имеет намного больше преимуществ, чем недостатков. А как же красильщики, рисовальщики и портные, которые останутся без работы?

— Неправомерный вопрос, сударь. Они будут зарабатывать на жизнь, крася, рисуя и занимаясь пошивом костюмов из шелка, хлопка и других тканей.

— Это совсем другое дело, — сказал Эллершо. — Такая одежда никогда не будет пользоваться тем же спросом. Рынком правит не нужда, сэр, а мода. Наша компания с незапамятных времен вводила новую моду каждый сезон. Мы вводим новые модели, или фасоны, или цвета, которые носят модники и модницы, и наблюдаем за тем, как остальные выстраиваются в очередь за новинками. Наши складские запасы, а не желания людей должны быть двигателем коммерции.

— Уверяю вас, модная одежда шьется и будет шиться и из другой материи, помимо индийских тканей, — сказал Турмонд с видимым удовольствием, — и полагаю, мода сильнее вашей способности манипулировать ею. Позвольте показать вам кое-что. Я это захватил с собой, подозревая, что разговор примет такой оборот, и не ошибся.

Он достал из кармана квадратный кусок ткани около фута в поперечнике. На синем фоне был цветочный узор, желто-красный и очень красивый.

Форестер взял ткань у старого джентльмена и принялся ее рассматривать:

— Индийский ситец, ну и что из этого?

— Ничего подобного! — вскричал Эллершо. Он выхватил ткань из рук Форестера, и через две секунды его лицо сморщила гримаса. — Ха, хитрый пес! Индийский ситец, вы говорите, мистер Форестер? Бьюсь об заклад — судя по грубости ткани, это американский хлопок, покрашен здесь, в Лондоне. Я знаю все индийские набивные ткани, какие только существуют. Этот рисунок сделан в Лондоне. Мистер Форестер новичок в торговле индийскими тканями. Только неискушенный человек мог допустить такую глупую ошибку. Индийский ситец, надо же! Что скажете, сэр? — обратился он к Турмонду.

Казалось, пожилой джентльмен был удовлетворен, по крайней мере частично.

— Можно понять ошибку мистера Форестера, ибо эта ткань так походила на индийскую.

— Этот хлопок настолько груб, что им впору дымоходы чистить! — воскликнул Эллершо. — Я говорю, Форестер — невежественный щенок. Он решительно ничего не смыслит в текстиле. На уме одна коммерция. Не обижайтесь, Форестер. Я отношусь к вам с большим уважением и все такое прочее, но даже самый умный человек может оказаться тупицей, когда дело касается текстиля.