Дарья Плещеева - Число Приапа

– Но как я познакомлю госпожу с фон Альшвангом? – спросил Кнаге.

– Я все сделаю сама. Только пусть сперва тебе принесут письмо. Главное – ты изобрази великое негодование. Иначе он не поверит. Ты не представляешь, сколько в людях подозрительности, когда речь идет о больших деньгах.

Так и вышло. Незнакомый мужчина, которого Клара-Иоганна наняла на рынке, письмо с поклоном от Лейнерта доставил в нужную минуту – фон Альшванг сидел за столом и обедал, а Кнаге ему прислуживал. Восторг баронова племянника был неописуем. На фоне этого восторга актерские потуги Кнаге сошли за чистую монету.

Но еще более неописуемо было изумление Кнаге, когда на следующий день появилась Клара-Иоганна, одетая не хуже королевы, в платье, отделанном драгоценным собольим мехом, в кружевном воротнике, достойном герцогини.

– Наконец-то я нашла тебя, милый братец! – вскричала она с порога и устремилась к Кнаге. – Ну, иди сюда, обними меня, я тебя поцелую! Батюшка наш простил тебя, он ждет тебя, он послал меня за тобой! Ты будешь как блудный сын из нашей старой Библии с картинками!

Кнаге окаменел. Уговор был другой: сказать правду, явиться невестой к обожаемому жениху.

Но отказываться от поцелуев мнимой сестры он, понятное дело, не стал.

– О мой Бог! – воскликнул фон Альшванг, глядя на белокурую сестрицу живописца и даже забыв прикинуть, сколько могут стоить перстни на ее пальчиках. – Кто бы мог подумать?

– А вы – друг нашего бедного Мартина-Иеронима? Как я рада, что у него появились друзья из благородного сословия! – Клара-Иоганна сладко улыбнулась фон Альшвангу. – Друзья моего братца – и мои друзья!

Фон Альшванг понял, что женщина от него без ума. А оттолкнуть даму, одетую столь богато, – глупость невероятная, особенно когда в кармане – гулкая пустота.

Потом, когда фон Альшванг уже вволю исцеловал ручки вдовы и оставил ее наедине с братом, Клара-Иоганна объяснила:

– Я в последнюю минуту поняла, что пьянчужка должен считать меня женщиной, не имеющей никаких обязательств. Тогда ничто не помешает ему увиваться за мной. Значит, я смогу им вертеть, как захочу!

Эта дамская стратегия не очень-то понравилась Кнаге, и он с тоской вспомнил простодушную скотницу.

Потом он, наученный невестой, сказал фон Альшвангу следующее:

– Теперь у милостивого господина есть письмо, в котором наверняка очень ценные сведения, и картина. Господин может откопать зарытые сокровища. Но если господин со мной не поделится, я обо всем дам знать фон Нейланду и его дочери. Моя сестра знает, куда отправили девицу и сестрицу господина, госпожу фон Боссе, с ней вместе.

– Поделиться? Ты с ума сошел! – отвечал фон Альшванг. – Я могу немного заплатить тебе.

– Заплатите.

– Но у меня сейчас нет ни единого талера.

– Пусть милостивый господин возьмет в долг, – посоветовал Кнаге по наущению Клары-Иоганны, которая точно знала: никто во всем Фрауэнбурге не даст баронову племяннику в долг ни шиллинга; во-первых, время не то, чтобы разбрасываться деньгами, а во-вторых, его репутация, к которой хитрая вдова, перед визитом к «братцу» навестив трех очень дальних родственниц, уже успела прибавить немало любопытного.

– Не желаю я брать в долг, – отрубил фон Альшванг.

– Пусть милостивый господин придумает что-то иное.

Кнаге по натуре не был настойчив, но в соседней комнате ждала Клара-Иоганна, и живописец не желал позориться перед невестой.

– Зачем тебе эти деньги? Ведь тебя нашел твой богатый батюшка! А ты споришь из-за пяти талеров!

– Я не могу явиться к батюшке с пустыми руками, я должен хорошо одеться.

– Ладно. Я заплачу тебе из тех денег, что откопаю.

– Пусть меня простит милостивый господин, но тогда я этих денег вовсе не увижу. Откопав их, милостивый господин сразу перебежит на земли, где хозяйничают шведы, а оттуда – в Ригу или куда-нибудь еще.

– Ну, тогда!.. – разозлившись, фон Альшванг устремился по тому единственному пути, что приготовила для него Клара-Иоганна; супруг-ратман был большим пройдохой по денежной части, часто обсуждал при жене свои затеи с компаньонами, а она держала ушки на макушке. – Тогда – поезжай со мной, коли тебе охота в такое время слоняться по дорогам! И сразу у ямы ты получишь награду!

– Странно, что милостивый господин в такое время вздумал слоняться по дорогам в одиночку, – заметил Кнаге. – Двое – это больше, чем один, а сестрица, может быть, пошлет с нами кого-то из своих людей, и нас, пожалуй, будет четверо.